Онлайн книга «Сезон костей»
|
– Ты мерзавец! – Чашка полетела на пол и разбилась. – У тебя хватает наглости требовать уважения, когда твоя невеста, возлюбленная творит такое?! – Разве я хоть раз вызывал падшего ангела? – Но ты убивал людей! – Ты тоже, – усмехнулся он. – Только при самообороне. Выражение его лица вдруг переменилось; исчезла усмешка. – Не знаю, к чему все приведет, но тебя в обиду не дам. – Не нужна мне твоя защита! – бушевала я. – Сбагри кому-нибудь другому. И вообще, отстань! Хочу поменять куратора. Тубан! Пусть со мной занимается Тубан. – Ты не хочешь куратора из семьи Саргасов, Пейдж. – Не смей решать, чего я хочу, а чего нет! Хочу… – Ты хочешь покоя, – бросил страж, поднимаясь. – Хочешь, чтобы к тебе относились как к остальным: избивали, унижали. Тогда у тебя будет полное право ненавидеть рефаим. За мое же хорошее отношение ты отплатила бегством. Но твои мотивы можно понять, а вот мои – нет. Ты не понимаешь, что мною движет, раз за разом спрашиваешь себя и не находишь ответа. Но это не значит, что его нет, Пейдж. Точнее, ты его пока не нащупала. Я плюхнулась в кресло. Разлитый кофе промочил униформу насквозь. – Тебе нужно переодеться, – заметил страж, подходя к шкафу. Щеки у меня горели, в ушах стоял насмешливый голос Джекса: «Глупышка, вот и глазенки на мокром месте. Взбодрись, лапушка. А ты чего ждала? Сочувствия? Он не станет тебя жалеть, впрочем, как и я. Мир – это вечная борьба, дорогая моя подельница. Оружие к бою – и вперед. Пусть ему небо с овчинку покажется!» Страж протянул мне длинную черную тунику: – Должно подойти. Великовата, конечно, зато тепло. Он деликатно отвернулся. Я натянула тунику; полы болтались ниже колена. Затем позвала: – Готово. – Присядешь? – Как будто у меня есть выбор, – фыркнула я. – Есть, – кивнул рефаит. – И что дальше? – Дальше ты рассказываешь, кто научил тебя никому не верить. – Он снова устроился в кресле. – Но это в идеале. В реальности ты нипочем не признаешься, чтобы не выдавать друзей. – Не понимаю, о чем ты. – Ну разумеется. Я скривилась: – Ладно, к чему скрывать: у меня есть знакомые-ясновидцы. По-моему, вполне логично. – Нет. Мощь лондонского Синдиката значительно возросла. Все, кто нам попадался, – сплошь чужаки, бродяги-одиночки, брошенные на произвол судьбы из-за неумения контролировать свою силу. Отвергнутые собственными единомышленниками, своей плотью и кровью, они рады служить нам и готовы сносить любое оскорбление за возможность прикоснуться к эфиру. У нас они снова получают столь необходимый социум, только и всего. – Рефаит кивнул на дверь. – Вот Майкл, к примеру. Он полиглот. По-вашему, если не ошибаюсь, шептун. Его родители так боялись способностей сына, что натравили на него экзорциста. В результате парнишка лишился лабиринта и теперь практически не разговаривает. Мне и раньше доводилось слышать о крушениях лабиринта. С Зиком из нашей шайки однажды было такое. В итоге становишься полностью закрытым, нечитаемым. Для ясновидца это хуже смерти. Постепенно аура отрастает слой за слоем, как броня, исключая даже малейшую возможность призрачной атаки. – «Алые» подобрали его пару лет назад, – продолжал рефаит. – Парнишка жил на улице впроголодь. Его посадили в Тауэр по подозрению в ясновидении, но по моему приказу досрочно привезли сюда. Да, с ним обращаются как с невидцем, но аура к нему частично вернулась. Я понемногу научил его говорить. Надеюсь, в один прекрасный день он отыщет дорогу в эфир и сможет петь как раньше. Вместе с хором призраков. – Постой, – вклинилась я. – Ты заново научил его говорить? Зачем? В комнате повисло напряженное молчание. Страж снова потянулся за кубком. – Кто ты? – вырвалось у меня. Ответа не последовало. – Жених наследной правительницы династии Саргасов, человек, под чью дудку правительство пляшет аж с тысяча восемьсот пятьдесят девятого года, – перечисляла я. – Ты стоял у истоков трафика ясновидцев, сеял ужас в сердцах миллионов – и вдруг помогаешь людям? С какой стати? – Боюсь, на этот вопрос я не отвечу. Ты ведь молчишь о своих друзьях, почему бы и мне не промолчать? – А если в порядке обмена информацией? – Не исключено. – А Майклу ты говорил? – Так, в общих чертах. Он мне очень предан, но полностью полагаться на него нельзя. – А на меня можно? – Не знаю. Мне ничего о тебе не известно, Пейдж. Но завоевать мое доверие ты можешь. Более того, – он откинулся на спинку кресла, – сегодня у тебя будет такой шанс. – В смысле? – Скоро поймешь. – Дай угадаю. Ты убил предсказателя, украл его силу и теперь планируешь прочесть мое будущее. – Не в моих правилах присваивать чужие способности, – поморщился рефаит, – но я хорошо знаю Наширу. Достаточно, чтобы предугадать ее действия. Напольные часы пробили час. – Наше время истекло. Можешь идти. Думаю, тебе стоит навестить подругу, ворожею. – У Лисс эфирное голодание, – призналась я. Страж удивленно вскинул брови. – «Алые» сожгли ее карты. С тех пор мы не виделись. Глаза щипало от набежавших слез. «Попроси его о помощи, – убеждал внутренний голос. – Пусть даст новую колоду. Он не откажет, Майклу ведь не отказал». – Печально, – вздохнул рефаит. – Как исполнитель она очень способная. – Поможешь ей? – выдавила я через силу. – У меня нет карт. Но ей нужна связь с эфиром. – Он посмотрел на меня в упор. – И амарант тоже понадобится. Он выложил на кофейный столик старинную шкатулку, инкрустированную золотом и перламутром. На крышке красовалось изображение цветка с восемью лепестками – точь-в-точь как на коробке со снадобьями. Рефаит достал из ларца флакончик с голубоватой маслянистой жидкостью. – Экстракт астры, – сообразила я. – Молодец. – И зачем? – Даю в малых дозах Майклу. Звездный цветок хорошо восстанавливает лабиринты. – Почему «звездный»? – Так рефаиты называют астру. В переводе на наш язык – «glossolalia». – Это на нем говорят полиглоты? – Да. Это древний язык эфира. Майкл его порядком подзабыл, сам разговаривать не может, но все понимает. То же самое с заклинателями. Выходит, при случае полиглоты могут подслушать и понять, о чем шепчутся рефаиты. Очень любопытно… |