Онлайн книга «Сначала было весело»
|
«Напоить», – мелькнула мысль. Она показалась мне здравой, и после тщательного анализа всех положительных и отрицательных сторон причин отвергнуть ее не нашлось. Сегодня и попробую, пока решимость не истаяла. – Хочешь, приготовлю тебе ужин? – предлагаю я, не прерывая монотонного натирания рамки под очередную картину. – Что-нибудь свеженькое, домашнее. – Хорошо. На кухню за мной Вольдемар не последовал, остался мучить бедное бессловесное пресмыкающееся. Первым делом я чищу и нарезаю соломкой полную сковородку картошки. Пока она приобретает золотистый оттенок в кипящем масле, достаю из морозильника ломоть мяса и засовываю в микроволновую печь – размораживаться. Посолив картошку, переворачиваю ее, добиваясь равномерной прожарки. Достаю луковицу. Пускаю слезу, чистя и мелко кроша ее. Добавить бы немного паприки для придания пикантного вкуса. Открыв в поисках приправ дверцу шкафа, обвожу оценивающим взглядом батарею винных бутылок. Несколько десятков. Большинство полные, с края – несколько початых. Непроизвольно губы растягиваются в улыбке. На этом этапе плана побега препятствий не предвидится. И сон может стать явью. Перевернув в очередной раз картошку, решаю, что она почти готова. Минуты две-три осталось. Заправляю луком и берусь за мясо. Отбивные следует поперчить сильнее, чтобы запивал чаще. Не прошло и минуты, как на грохот молотка в кухню заглянул карлик. – Чего шумишь, плоская? – Готовлю для Вольдемара отбивные. Над головой Господина Кнута показалось лицо Призрака. – Что происходит? – Все в порядке, – сообщает карлик. – Бдим. И уходит. Призрак принюхался, занятно шевеля носом, и зачем-то уточнил: – Ты жаришь? – Я. Для Вольдемара. – Для Вольдемара – это хорошо. Спохватившись, снимаю с огня сковородку и сгружаю жареный картофель на симпатичное блюдо. Призрак уходит с донесением, а я возвращаюсь к отбивным. От аромата жарящегося мяса рот мигом наполняется слюной. Сглотнув, не удерживаюсь и засовываю в рот пару кусочков картошки. Вкуснотища. Перевернув мясо, присыпаю молотым перчиком и лезу в холодильник. Петрушка, перья лука… самое то, что нужно. Добавим пару огурчиков и помидорин. Словно бы в раздумьях поворачиваюсь к двери – не следит ли кто. Никого. Осторожно выглядываю в коридор. Чисто. Достав из шкафа литровую бутылку вина, кладу ее на дно корзины. Накрываю пучками зелени, ломтями хлеба, сверху пристраиваю завернутое в полотенце блюдо с жареным картофелем. Попробовав мясо, решаю дать ему немного потомиться, нежнее будет. А пока укладываю в корзину пару бокалов под вино, чистые тарелки и вилки. Мордоворот появляется бесшумно. Словно в один миг возникает в метре за спиной. Сердце снежком плюхается в желудок. Дернувшись, я чудом не сбрасываю с печки сковороду. Надсмотрщик косится на корзинку, но ничего не говорит. Достает из холодильника баночку пива и выходит. Проведя языком по пересохшим губам, с трудом сглатываю. Не быть мне разведчицей – выдержки никакой. Перекладывая отбивные на тарелку, с трудом сдерживаю дрожь в руках. Что-то я слишком нервная. Нельзя так. Нужно собраться. Накрыв корзину красивым полотенцем и вымыв руки, решительно направляюсь в комнату Вольдемара. Одна, без конвоя, что внушает оптимизм в отношении благополучного результата рискованного начинания. Парень лежит на кровати, листает какой-то журнал с тремя девицами на обложке. При более внимательном взгляде на блестящий глянец поняла, что ошиблась. Девица одна, вот только из-за размера силиконовых имплантатов груди размером с голову, вот и показалось. – А вот и я, – улыбаюсь, демонстрируя корзинку с яствами. – Для тебя старалась. – Вижу, – бросает парень, отбросив журнал в угол. – Принесла пожрать? – Да. – Давай. – Подожди, Вольдемар. – Это еще почему? – хмурится наследничек. – Позволь, я сервирую стол? – спрашиваю, пытаясь вернуть контроль над процессом. – Зачем? – Так красивее. – Да? Хорошо. Только быстро. Я проголодался, пока ты там шлялась. Расстилаю полотенце вместо скатерти. Расставляю тарелки, бокалы, пристраиваю ложки, бумажные салфетки. – А это зачем? – тычет пальцем в бокалы Вольдемар. – Для вина. – Нельзя. – Нельзя? – холодею я. Мои планы рушатся, не выдержав первого же столкновения с действительностью. – Мама говорит, что если я еще раз напьюсь… – Ты напился вином? – Нет. Старый доктор спиртом угощал. Мне очень плохо было, едва не утонул… вот мама и рассердилась. – Спирт – это действительно очень опасно, а вино… – Я пожимаю плечами. – Его даже врачи для аппетита прописывают. – Какие врачи? – Настоящие. Не такие, как старый доктор, а из университетов. Профессоры всякие, академики. – Правда? – Да. Правда. И для крови полезно. – Ну, если акада… акака… врачи. – По чуть-чуть. Облизнув губы, парень косится на дверь. – Приятного аппетита, Вольдемар, – произношу я, наполняя бокал. – Угу. Сунув в рот ложку жареной картошки, парень жадно чавкает. – Бери, – подвигаю блюдо с отбивными. Они острые, и после каждой парень делает большой глоток вина, чтобы погасить огонь. Как и планировалось. Мой бокал сиротливо стоит на краю. Пустой. Как и тарелка. Разделить трапезу екатерининский отпрыск не предложил. Сглатываю слюну, держу улыбку. – Вот, Вольдемарчик, скушай еще отбивнушку, – мурлычу я, с удовлетворением отмечая, что движения парня становятся неточными, глаза косеют, а вино он пьет большими глотками. В этой голове даже мысли предложить мне глоток не возникло. Воспитание. Тем лучше. Надежнее. Только бы никто не пришел. Да не должен бы, время позднее, остальные уже спят, поди. А надсмотрщикам здесь делать нечего. – Нажрался, – сыто отрыгнув, заявляет Вольдемар. – Вот и умница. Запей. Протягиваю наполненный до краев бокал. В бутылке плещется на дне. Граммов семьсот вина в парне уже ведут наступление по всем фронтам. Куцые извилины проигрывают зеленому змею. Глаза окосели, язык заплетается. |