Книга По ту сторону пруда. Книга 2. Страстная неделя, страница 47 – Сергей Костин

— Допустим.

— Нам он передал его на флешке. Русские почему-то не доверяют интернету, предпочитают рисковать. Мы получили эти документы в Москве через неделю после вас, так что смею предположить, что нам достался более свежий вариант. Наши специалисты, — я обернулся к Осборну, чтобы подчеркнуть важность последующей информации. Лицо невозмутимое, но взгляд очень внимательный, — нагши специалисты хорошенько повозились с этой флешкой. На ней были стертые файлы. То есть стертые и из реестра, и с помощью какой-то программы физически. Я не очень в этом разбираюсь, но чтобы окончательно уничтожить файлы, которые когда-то были записаны на флешку, ее надо прогнать не через одну программу, а через несколько. Каждая съедает только какие-то определенные следы. Так вот некоторые файлы на той флешке физически сохранились, и в них остался IP-адрес компьютера, который пытался их стереть. Вы не проделали такую же работу с флешкой, которую он передал вам?

— Не знаю. Такими вещами технические службы занимаются.

Отлично, первое признание. Робкое пока, мало что доказывающее, но мы на верном пути.

— Не важно. Мы попытались найти адрес этого компьютера по нашей базе. Это не рабочий компьютер нашего друга, это вообще не компьютер из тех кабинетов, в которых он мог бы оказаться. Я имею в виду Старую площадь или Кремль, если вы знаете Москву.

Знает:

— Это может быть его домашний компьютер? Что безопаснее.

— Тоже нет. И не публичный компьютер из интернет-кафе.

— Не надо меня заинтриговывать, — оборвал меня Осборн. — Вы установили его?

— Установили. Этот компьютер работает в Ясенево. Файл с переданным документом был записан на флешку на Старой площади, а стертые файлы — в Лесу.

Осборн про Лес не стал спрашивать, что это такое. Помолчал.

— Вы думаете, русские такие глупые?

— Я думаю, у них там сейчас бардак. Лучшие ушли или уходят, остаются троечники и проходимцы. Ну и неисправимые идеалисты, как Леонид. Сожалею, что приходится назвать его, но ведь кодовые имена вы и мы дали ему разные, а сейчас нужна предельная ясность.

Не возразил, не переспросил имя, не уточнил, что это еще за человек. Вот и второе очко, уже существенное. Теперь осталось застолбить содержание документа.

— Как вы понимаете, — продолжил я, — русские очень боятся недавних арабских революций. На очереди может быть Азербайджан, где многие годы правит одна семья, Туркменистан и Узбекистан, где свободы строго дозированы, Казахстан, где президент пожизненный. А дальше — Северный Кавказ, Татарстан. Вряд ли их интересы по этим проблемам совпадают с нашими.

— Вы думаете, русские на переговорах с нами будут проводить одну линию, а на самом деле готовить и осуществлять другую?

— Так считают наши аналитики, и да, я тоже так считаю. Поскольку Леонид оказался подставой, другого варианта нет.

Я специально снова назвал человека по имени. И вновь Осборн это имя воспринял, как должное. И по поводу содержания переданного им документа не возразил и не задал лишних вопросов. Еще бы чуть-чуть его раскрутить.

— Подождите, это… Это Влад рассказал вам про… Про Леонида?

Все, сам назвал его. Теперь у меня было все, что нужно.

— Да, финальную точку поставил он. Кстати, — я даже перегнулся через сидение, чтобы посмотреть на Осборна, — вы не нашли человека с футляром для гитары?

— Ищем.

— Но уже установили, кто это?

— Нет.

— А мы установили, — продолжал плести свою паутину я. — Это кадровый сотрудник из Леса. Действующий офицер. Влад представляет для них опасность в первую очередь потому, что он узнал о готовящейся игре.

— Вы знаете, под каким именем киллер въехал в страну? — тут же уцепился Осборн.

— Нет, но описание сошлось по всем пунктам. Человеку, у которого через полголовы пропечатывается жила, лучше выращивать помидоры или разводить кроликов.

— Мы это отметили. Спасибо за наводку. Вы поможете мне связаться с Владом?

— Послушайте, мистер Осборн, — я снова перегнулся к нему. — Я еще ничего не получил взамен.

Мне кажется, именно так цинично отреагировал бы надменный чистый американец из ЦРУ.

— А что вы хотите?

Взгляд умный, но жесткий, губы сжаты, подбородок вперед.

— Пока ничего. Скажу, как что-то понадобится. И… у меня к вам просьба.

— Да?

— Пусть о нашей встрече никто из ваших коллег не знает. У вас там такая дыра, что сквозняк до нас долетает. Зачем русским знать, что мы знаем?

Осборн кивнул:

— А как я могу связаться с вами?

— Я сам вас найду. И не стоит пытаться разыскать меня. В Лэнгли о том, где я сейчас и что делаю, знает всего пара людей. И наш общий друг Лео не в курсе, не пугайте его.

Леонард Харрис — это руководитель лондонского представительства ЦРУ, который координирует связи с британскими спецслужбами. Помните мое внутреннее сопротивление, когда в третьем часу ночи Бородавочник заставлял меня читать бесполезные, на мой взгляд, справки аналитиков из Леса? А вот, пожалуйста, пригодилось!

— И, мистер Осборн, — продолжил я. — Я не хочу показаться невежливым, но если мы закончили, я могу высадить вас прямо где-то здесь?

Мы кружили в районе собора Святого Павла — я только что видел в просвете между зданиями его купол. Вообще, я за маршрутом и не следил, положился на водителя. С меня хватало того, чтобы держать в голове свою сложную конструкцию и ничего не упустить. Высадим сейчас Осборна и нырнем в переулки. Самое главное — обезопасить БМВ. И Раджа не подвезти, и драгоценную запись извлечь.

— Где вам удобно.

Не капризный, старый солдат. Я перегнулся к Осборну и протянул ему руку. Через ладонь о человеке считывается масса информации.

— Берегите себя, — сказал я.

Рукопожатие Осборна было на него похоже: крепкое и осторожное одновременно.

— Вы тоже, — отозвался он и вышел из подрулившей к тротуару БМВ.

17

Водитель высадил меня у ближайшей станции метро, подтвердил кивком, что понял, что я оставил свою маску на сиденье, и тут же умчался. Я, сжимая в руке бесценную карту памяти с записью разговора, с добрых полчаса поездил на подземке, переходя с линии на линию, потом вышел на поверхность и поймал такси. Не знаю, как мой приятель-мулат, но я за собой слежки не заметил. Все равно я вышел у Театра Королевы и еще попетлял по переулочкам, прежде чем пришел к Раджу. Несмотря на поздний час — было половина одиннадцатого — он все еще был на месте.

Пока запись архивировалась и закачивалась на файлообменник, я успел вернуть себе гарнитуру и айфон, а также разделить с Раджем скромный индийский ужин. Странная все же это кухня, в который раз убеждаюсь. Если есть с закрытыми глазами, не определить, что именно это за овощи, такое все одинаково жгучее.