Онлайн книга «Пленник ее сердца»
|
– Уверяю вас, я знаю массу способов ускорить процесс. Полина покачала головой. Эта неделя обещает быть труднее, чем ей представлялось. Чувство юмора у герцогини имеется, но если она все же надеется скрутить подопечную в бараний рог, пусть знает, что не на ту напала. Полина видела, что гордости Халфордам не занимать. Об их славной родословной она, кажется, узнала все, пока ехала в карете. Герцогиня Халфорд, конечно, была из очень знатного рода, а замуж вышла за представителя еще более знатного рода, что, по-видимому, приучило ее к мысли, будто все должны беспрекословно выполнять ее волю. Но и Полина умела за себя постоять – жизнь научила и не собиралась упускать шанс, который выпадает далеко не каждой деревенской девчонке: стать независимой и начать новую жизнь. Если уж она решила идти к цели, то сбить ее с пути не удастся никому, даже самой герцогине. Свою тысячу фунтов она получит, чего бы ей это ни стоило. Голод взял свое, и от разговоров все наконец перешли к еде. После закусок и горячего пришла очередь десерта. Слуги принесли фрукты: виноград, сливы, нектарины – и сыр. При виде бисквита с вишневым сиропом и взбитыми сливками у Полины потекли слюнки. Но пир на этом не закончился: лакей поставил перед ней блюдо с бланманже в форме пирамидки. И тогда Полине вдруг стало трудно дышать и на глаза навернулись слезы. Бедняжка Дани! Ее захлестнула волна жалости к сестре, грудь сдавила тоска по дому. И, чтобы не разрыдаться на глазах у всех, она вскочила из-за стола и бросилась по лестнице вниз. Не надо было ей соглашаться на эту сделку. Как далеко от дома они успели отъехать? Пятнадцать миль? Двадцать? На сытый желудок и по такой славной погоде она успеет дойти до дома до рассвета. – Мисс Симмз? – Голос герцога отдавался гулким эхом, отражаясь от каменных стен лестничного колодца. – Вам что, плохо? – Нет, – отозвалась Полина, торопливо утирая глаза. – Нет, я совершенно здорова. Простите, что вышла из-за стола без разрешения. Звук его шагов по каменным ступеням казался особенно громким из-за эха. – Не стоит. Вы были вполне убедительны, демонстрируя полное отсутствие каких-либо познаний о застольных манерах в приличном обществе, и я вас за это хвалю. Но моя мать выразила озабоченность состоянием вашего здоровья и потому я задал этот вопрос. – Со мной все в порядке, правда. Дело в десерте. – В десерте? – Гриффин нахмурился. – А что с ним не так? Я и сам терпеть его не могу, однако не настолько, чтобы рыдать. Полина затрясла головой. – Это любимое лакомство моей сестры. Я весь день по ней скучаю, но когда передо мной появилось бланманже… – Вы расклеились, – закончил он и, спустившись еще на одну ступеньку, оказался с ней вровень. – Точно, – кивнула Полина. – Мне вдруг стало трудно дышать и… – Ничего не объясняйте: мне знакомо это ощущение. – Правда? «Возможно, и вправду знакомо», – подумала Полина, скользнув взглядом по его лицу. Почему она раньше не заметила этих скорбных морщинок в уголках его глаз, этой усталости во взгляде? Теперь она могла поверить, что он знаком с невеселой стороной жизни даже лучше, чем она сама. – Ничего, все пройдет. Вам скоро станет лучше. Внезапно стены лестничного колодца словно сдвинулись. Казалось, здесь не хватит места для них двоих. Он занимал собой все свободное пространство: высокий, плечистый, преступно привлекательный. Она остро чувствовала исходящее от него тепло, а еще острее его запах: крепкий, мускусный, невероятно мужской. – Возможно, нам следует вернуться, – сказала она. – Подождите. У вас что-то, – он прикоснулся к уголку ее губ, – здесь. Кристаллик сахара, я думаю. Полина была готова провалиться сквозь землю – так ей было неловко. Кончиком языка она медленно провела по кромке губ слева направо и обратно. – Все? Он сморгнул. – Нет. Она похлопала себя по щеке, пытаясь стряхнуть злополучный сахар! – Позвольте мне. – Обхватив ее щеку ладонью, он большим пальцем провел по губам. Боже, сжалься. Полина еще никогда в жизни не отъезжала так далеко от дома и сейчас чувствовала себя утлой лодчонкой, потерявшейся в бурном море эмоций. И его прикосновение… Оно было словно брошенный с берега спасительный канат. Между ними возникла незримая связь. – Да, – сказал он тихо. – Вам палец в рот не клади. – Мне уже говорили, что язык мой – враг мой. Думаю, главный враг. – Не уверен, что я с этим могу согласиться. – Вообще-то недостатков у меня пруд пруди, – с деланой бодростью сообщила Полина. – Вот вам неполный список: дерзость, упрямство, гордость. Я ужасно неуклюжая, к тому же не прочь ввернуть бранное словцо. Гриффин коснулся пальцем ее щеки, положил ладонь на затылок и приблизил ее лицо к своему. – На этой неделе все ваши недостатки превращаются в достоинства. Слова его лились ей в уши как самая сладкая музыка. Полина попыталась улыбнуться, но дрожащие губы не слушались. Чувства ее были в смятении, ее бросало из жара в холод, опасение сменилось волнующим возбуждением, возбуждение – тревогой. В голове крутилась безумная мысль, что она ни в коем случае не должна шевелить губами, потому что… Потому что этот мужчина вот-вот ее поцелует. Полину целовали и раньше, пару раз, и она знала, как меняется при этом мужское лицо. Едва заметные складки в уголках его губ исчезли, и голова чуть заметно склонилась набок. Веки его потяжелели, опустились ровно настолько, чтобы она могла полюбоваться густотой ресниц, и взгляд сосредоточился на ее губах. Лицо его было совсем близко, и она почувствовала, что дрожит. Настал момент что-то предпринять: закрыть глаза, если хочет, чтобы ее поцеловали, или ретироваться, если не хочет. Только вот хотеть не следовало. Она догадывалась, чего избалованный герцог мог ожидать от служанки, и не хотела внушать ему ложные мысли о своей доступности. Но с тех пор как ее целовали, прошло столько времени, а уж доброго слова она не слышала и того дольше. В конечном итоге Полина нашла компромисс, решив ничего не предпринимать, и будь что будет. Но он ее так и не поцеловал: отстранился и, прежде чем спуститься по лестнице, бросил: – Передайте от меня привет герцогине. – А вы куда? – В Лондон. Верхом. Сию минуту. Гриффу удалось найти в конюшне постоялого двора мало-мальски приличного жеребца. Разумеется, его не сравнишь с племенными скакунами из его лондонских конюшен, но этот конь хотя бы выглядел пригодным для долгой дороги по пересеченной местности. |