Онлайн книга «Фаранг»
Он бросил на меня спокойный взгляд. — Пожалуй, я должен сказать тебе спасибо. Хорошо, что у меня патлы до плеч, было за что зацепиться. А ты на бродягу похож. — Я странник. — Ага. «Ври больше!» — сказали глаза коротышки. — Что здесь происходит? — Я не мог придумать вопроса глупее. — А то ты не знаешь! Дерьмо! Много, много дерьма, и даже больше, чем могут навалить самые ученые мужи из храма в Ильминдаре! — В смысле? Взгляд коротышки дрогнул: — Послушай, ты что, в самом деле не охотник за тварями? Кто же ты, Маэт тебя раздери? — Странник. — Ага, странник… И лицо у тебя… странное, и уши — острые… И говоришь с акцентом. Да ты, небось, бастард какого-то залетного эльфа! Да я как будто тебя видел раньше… Скажи, мы не встречались в Кустоле? Блинский блин! Джорек, каких дел ты успел наворотить в Кустоле, что тебя знает каждая собака? Будем врать. А вернее — блефовать. Красивое слово — «блеф», куда лучше, чем слово «брехня», правда? — Вряд ли. Я прибыл издалека. — Ага. Я думал, что он спросит мое имя, но — нет, не спросил. Задумчиво ел меня глазами. — И все-таки, сдается мне, что раньше я тебя видел. — Сомневаюсь. — Ага. Послушай, государь живоглот убрался в Алистен, в самое Чрево, но он явится вместе с глейвом. А бегают живоглоты ой-ой как быстро. — Живоглот? Тонкие губы коротышки скривились в ухмылке: — Хе-хе-хе! Да ты, я вижу, будто только на свет народился. Правда, совсем-совсем не знаешь, что такое живоглоты и прочая дрянь? — Я прибыл издалека. — Как же ты отмахал половину Сумрачья? Шел днем, а ночью где-то прятался? Днем безопаснее, твари не любят, когда нет глейва, это верно. Но все равно — тебе повезло. Послушай, нам стоит смотаться отсюда, и как можно быстрей. Придется в Кустол… а что делать? Браэн уже отплыл, думает, что меня перехватили гвардейцы и ковен Измавера. Твой конь вынесет двоих? — Нет у меня ни жеребца, ни кобылы. Был осел, но я его съел. Коротышка спал с лица. — К-как… нет? Ты что, двигался… пешим? Он схватился за щеки жестом, который мог показаться смешным, чисто женским, вот только его глаза выражали самый настоящий страх. — Спящий… У тебя что, даже меча нет? — Сломал об одного лиходея. — Сло… об… ли… — Заткнись, — попросил я угрюмо. — Ты знаешь безопасное место? Тогда веди, v nature! — Я встряхнул торбой, словно угрожая. Глаза коротышки лихорадочно блестели. — Но… Но… без коня нам не добраться до Кустола… Туман принес долгий приглушенный вой. В нем слились злоба и обида, да такие, что я живо и в красках представил, что случится с обидчиком, если его поймают. — Он увидел! — прохрипел коротышка. Лицо его стало темно-оливковым. Обычно люди от страха бледнеют, спасенному же мужчине кровь бросилась в лицо. — Я тебе говорю, он нас заметил! Создания Чрева могут видеть сквозь туман! Вой накатил с большей силой: «Уив-в-ва-а-а!.. Увв-а-и-и-ияяяя!» Мне пригрезилось, что я различаю в этом стоне обрывки слов. Так воют безумцы: долго, пронзительно пытаются что-то сказать. Северный склон, что за моей спиной. Это оттуда. Какое существо способно видеть сквозь туман? Вой повторился. Теперь — ближе. Кто-то спускался по склону, раздирая легкие в безумном яростном вое. Вое-вопле, вое-стенании. — Бежим! — Коротышка сорвался с места, промчался два шага и упал. — А-а-а… Ларта! Я подвернул лодыжку! — Крутанулся на боку, уставился на меня испуганным взглядом. — Лодыжка! Не бросай, умоляю! Я подковылял к нему. — А ну кончай дурить! Из синих очей коротышки брызнули слезы: — Он видит нас! Он идет! Ты украл его добычу, он теперь злой на нас обоих! Вой раздался намного ближе. Его обладатель, похоже, бегал с немалой скоростью. — Кто — он? — Государь… Живоглот… Живоглот, тварь, чудище из Чрева! Чудище… кто бы сомневался. В таком месте, похоже, совсем не обитают розовые пони. — Я не могу идти… ты… как тебя… святой-добрый человек, радость очей моих, красивый, мудрый, послушай! Я. Не. Могу. Идти! — Ты что же, хочешь, чтобы я тебя понес? — Прошу, не бросай, святой-добрый человек! Я век буду твоим должником! Я рывком поставил недомерка на землю. Тот издал громкий вскрик и упал. От боли вены на его тонкой шее вздулись, слезы ручьями катились по щекам. — А-а-а, Спящий… Это не вывих! Я сломал лодыжку! Понеси, молю, молю униженно, на коленях, я не стану тебе в тягость! А потом… я отплачу тебе за заботу сполна! Золото, хочешь золота? Или мою родную сестру! — Много чести, ездить у меня на закорках, — буркнул я. Но не оставлять же калеку монстру? Джорек бы это сделал, если бы не услышал о Сегретто… А я — нет. Я — Тиха Громов, только в новом теле. Новый, усовершенствованный Тиха, который не бросит никого на поживу чудовищу! Я самый, мать его, суперменистый супермен, я прилечу и спасу, землю остановлю, если надо будет. С другой стороны — драться неизвестно с кем голыми руками я не буду. Этой твари… как там ее, живоглот? — хватило аппетита обглодать целого коня! А я хоть и крупный, но поменьше лошади. Бежать — не позорно. Позорно — не бежать и попасть в желудок монстра. Коротышка заскулил, как побитый щенок. Он возился в пыли, отставив покалеченную ногу. Ругаясь так, как никогда не ругался, я схватил его за ворот, и кинул за спину, как мешок с картошкой. — Обними меня правой рукой! — Ох! — За шею — рукой! — Я съезжаю! — Заткнись и обними меня правой рукой! Рука коротышки обвила бычью выю Джорека. Я напряг кадык: нормально, не задохнусь. Ноги недомерка я удерживал на предплечьях. Занятная, чувственная поза! Хорошо, что нас никто не видит… не считая таинственного государя, названного почему-то живоглотом. — Но одной рукой… Я увидел, что скверно завязанный узел на опояске развязался. Да что ж такое-то! Нет времени перевязывать, каждая секунда на счету! — А второй держи мои штаны! И не дай бог, если они упадут! — Клянусь Спящим, я удержу! — Недомерок ухватился за штаны и дернул. — Моя родная сестра! Помни о моей сестре! Она брюнетка, высокая и пышногрудая! А зад у нее как спелый персик! Клянусь, я не трогал, но мне говорили! Бархат, бархат! |