Книга Последнее королевство. Бледный всадник, страница 111 – Бернард Корнуэлл

Монах пригласил меня пройти вслед за ним в маленькую дверь в боковой стене зала. Я жестом велел Хэстену и Кенвульфу остаться, а сам пригнулся и, нырнув в эту дверь, очутился рядом с навозной кучей. Неужели именно это мне хотели продемонстрировать? Но нет, как выяснилось, меня привели с иной целью. Ассер показал на восток.

Я оглядел долину и холмы. На ближайшем склоне виднелись черные от дыма крыши поселения Передура, за ними – терновая изгородь, тянувшаяся вдоль ручья, который впадал в море. По ту сторону ручья холмы постепенно становились все выше, на гребне одного из них, чернея на фоне неба, словно нарыв, виднелся Дрейндинас.

– Наши враги там, – сказал Ассер.

Крепость была маленькой, насколько я разглядел.

– Сколько там человек?

– А разве для тебя это имеет значение? – ядовито спросил Ассер.

То была месть за то, что я отказался сказать, сколько человек находится под моей командой, хотя я полагал, что отец Мардок сосчитал членов экипажа, пока был на борту «Огненного дракона», поэтому мое вызывающее поведение ничего не меняло.

– Ты христианин, – проговорил я, – и наверняка веришь, что после смерти отправишься на Небеса. Так?

– Ты это к чему?

– Да к тому, что ты наверняка обрадуешься возможности вскоре оказаться рядом со своим богом!

– Ты мне угрожаешь?

– Не хватало еще угрожать всякой швали, – проговорил я, очень довольный собой. – Так сколько человек в крепости?

– То ли сорок, то ли пятьдесят… – Он, похоже, и вправду не знал. – А мы можем собрать сорок.

– Ну что же, завтра твой король получит свою крепость обратно.

– Передур не мой король, – ответил Ассер, явно уязвленный подобным предположением.

– Твой он король или нет, он завтра сможет получить крепость обратно, если только как следует нам заплатит.

* * *

Переговоры длились до темноты. Передур, по словам отца Мардока, был согласен заплатить больше ста шиллингов, но боялся, что мы обманем его – возьмем деньги и уйдем без боя, поэтому он хотел получить от меня какие-нибудь гарантии. Передур потребовал оставить заложников, но я ему отказал. Спор длился больше часа, но мы так и не пришли к соглашению.

И вот тогда-то Передур и призвал королеву. Лично я не усмотрел в этом ничего особенного, но затем увидел, как Осел напрягся, словно его оскорбили, и только тогда заметил, что и все остальные в большом зале тоже явно преисполнились странных предчувствий. Ассер было запротестовал, но король оборвал его резким взмахом руки, а потом задняя дверь открылась – и в мою жизнь вошла Исеулт.

Исеулт.

Встретить ее здесь было все равно что отыскать золотое украшение в мусорной куче. Я увидел ее – и забыл про Милдрит. Смуглокожая Исеулт, черноволосая Исеулт, большеглазая Исеулт. Она была невысокой, миниатюрной, словно эльф, с ясным личиком и волосами цвета воронова крыла. В тот день на Исеулт был черный плащ, на шее у нее красовались серебряные обручи, а на запястьях и лодыжках – серебряные браслеты, и все эти украшения тихо позвякивали при ходьбе. Она была, наверное, года на два-три младше меня, но, несмотря на свою юность, почему-то ухитрялась держать в страхе придворных Передура, которые буквально отшатнулись от нее.

Судя по виду короля, тот тоже нервничал, а стоявший рядом со мной Ассер перекрестился и сплюнул, чтобы отвратить беду.

Я же сам зачарованно смотрел на Исеулт.

На лице юной красавицы читалась такая боль, как будто жизнь казалась ей невыносимой, а на лице ее мужа, когда он заговорил с ней тихим уважительным голосом, был написан откровенный страх. Королева задрожала, когда супруг к ней обратился, и я даже подумал, что, похоже, она безумна, потому что гримаса на ее лице была ужасна и сделала ее некрасивой. Но потом Исеулт успокоилась и посмотрела на меня, а король заговорил с Ассером.

– Ты расскажешь королеве, кто ты и что собираешься сделать для короля Передура, – сказал мне Ассер холодным разочарованным тоном.

– Она понимает по-датски? – спросил я.

– Разумеется, нет, – огрызнулся священник. – Просто расскажи ей, и покончим с этим фарсом!

Я посмотрел Исеулт в глаза – в огромные темные глаза, и у меня возникло жуткое ощущение, что эта женщина умеет читать по глазам и угадывает мои тайные мысли. Но по крайней мере, она не гримасничала, глядя на меня, как перед этим гримасничала, глядя на мужа.

– Меня зовут Утред Рагнарсон, – проговорил я. – Я здесь для того, чтобы сражаться на стороне короля Передура, если он заплатит мне столько, сколько я стою. А если не заплатит, мы уйдем.

Я думал, что Ассер переведет это, но монах хранил молчание.

Исеулт все смотрела на меня, а я – на нее. У нее была безупречная кожа, не тронутая болезнью, и печальное, с тонкими чертами лицо. Печальное и красивое. Неистовое и красивое. Она напомнила мне Бриду, ту девушку из Восточной Англии, которая прежде была моей любовницей, а теперь осталась там с Рагнаром, моим другом. В Бриде было полно ярости, скрытой, словно лезвия в ножнах, и я ощущал нечто похожее и в королеве – такой молодой и прекрасной, но такой пугающе странной.

– Я Утред Рагнарсон, – снова услышал я свой голос, хотя едва ли испытывал желание говорить. – И мой меч творит чудеса.

Почему я так сказал – сам не знаю. Позже я выяснил, что Исеулт понятия не имела, что именно я сказал, так как в то время говорила только на языке бриттов, но все равно она как будто поняла меня и улыбнулась.

Ассер возмущенно задохнулся.

– Будь осторожен, датчанин, – прошипел он. – Она все-таки королева!

– Действительно королева? – переспросил я, все еще глядя на Исеулт. – Или же просто супруга этого короля?

– Небеса благословили Передура еще тремя женами, – неодобрительно сказал монах.

Исеулт отвернулась и заговорила с королем. Тот кивнул, потом уважительно указал на дверь, через которую вошла Исеулт. Ее явно отпускали, и она послушно двинулась к дверям, но помедлила и напоследок бросила на меня задумчивый взгляд.

Потом она ушла.

И внезапно все уладилось лучше некуда. Передур согласился заплатить нам серебром. Он показал нам свои запасы серебра, спрятанные в задней комнате. Там были монеты, сломанные ювелирные украшения, помятые кубки и три канделябра, взятые из церкви. Когда я взвесил серебро с помощью весов с рыночной площади, там оказалось триста шестьдесят шиллингов, не так уж и много. Ассер разделил все это на две неравные части: одна вдвое больше второй.

– Мы отдадим тебе меньшую часть нынче вечером, – сказал монах, – а остальное ты получишь, когда вернешь королю Дрейндинас.

– Ты никак принимаешь меня за дурака? – спросил я, предвидя, как трудно будет получить оставшееся серебро после боя.

– Это ты принимаешь меня за дурака! – ответствовал он, зная, что, если отдаст нам все серебро, «Огненный дракон» исчезнет на рассвете.