Книга Ночная жажда, страница 124 – Скотт Сиглер

Робин скрестила на груди руки и медленно потерла себе плечи.

– Нет, с ним не все в порядке. Пукки, пожалуйста, расскажи мне, что все-таки происходит.

Она сильно переживала за Брайана. Ей хотелось разделить его боль, помочь чем-нибудь. Но женщина понимала: если Брайану не хотелось, чтобы она знала правду, это его выбор, и Пукки должен поддержать друга.

– Робин-Бобин, знаешь что? Ведь ты неоднократно указывала на то, что больше ему не подруга. Это не твое дело.

Она рассмеялась.

– Правильно. Теперь ты будешь мне твердить, что его ко мне не тянет? Ты ведь шесть месяцев пытаешься уговорить нас вернуться друг к другу.

Она наклонилась вперед и положила свою руку на его запястье.

– Пукки, я допустила ошибку, оттолкнув от себя Брайана. Я по-прежнему люблю его. И я хорошо знаю его. Возможно, не так хорошо, как ты, но я все-таки чувствую, что ему сейчас грозят неприятности. Если ты не позволишь мне ему помочь и с ним что-нибудь случится, ты сам себе этого не простишь.

На этот раз он не припас никакой шутки в ответ. Она была права, но это ничего не меняло: говорить Робин или кому-либо еще – это решал только Брайан.

– Не могу, – сказал Пукки.

Ее глаза сузились. У него возникло внезапное ощущение, что она смотрит ему прямо в мозг и читает его мысли. У женщин есть на это особые чары. Робин повернулась и взглянула на аппарат «РапСкан», стоящий на столе. Ее глаза расширились.

– О боже! Тот второй образец… это же образец Брайана!

Что он ей сказал? Было ли это так очевидно, или попытался дать ей намек?

Она повернулась к Пукки, и в глазах ее зажглись сердитые огоньки.

– Вот почему он отправился к Майку. Второй образец содержал XYZ, поэтому Майк не может быть его настоящим отцом.

– Робин, второй образец не от Брайана, он…

Робин хлопнула ладонью о стол.

– Прекрати! Мы оба знаем, что я права, поэтому перестань. – Она указала пальцем ему в лицо. – И больше не смей мне лгать! Ты понял меня?

Пукки откинулся назад и кивнул:

– Хорошо. Ты, пожалуй, права.

В глазах Робин блеснули слезы.

О господи, теперь ему еще и успокаивать ревущую женщину?!

– Успокойся. Мы всё выясним. Брайан – мой друг, но он такой, какой есть, и едва ли изменится.

– Дело не в этом, – сказала она. – Я не могу представить себе, что с ним сейчас происходит. Боже, ведь он поехал ругаться с Майком, а ты пустил это все на самотек?! – Робин вытерла глаза ладонями. – Я должна непременно найти его. Он сейчас так одинок.

– Если он сейчас одинок, то только потому, что он сам этого хочет.

Робин встала.

– Дело не в том, что он хочет, а в том, что ему нужно. Тебе следовало бы понять это.

Чанг вдруг понял, что она права. В жизни Брайана разорвалась ядерная бомба, и раньше Пукки казалось, что тот сможет один во всем разобраться.

– Он – все еще тот самый Брайан, которого мы все знаем, – сказал он. – Он не должен наделать глупостей.

Она вытерла глаза и усмехнулась.

– Ты хочешь сказать, что он не войдет в дом убийцы без соответствующего ордера и не запросив помощи?

Брови Пукки поползли вверх. Туше´! Браво, Робин-Бобин.

Из его телефона зазвучала мелодия из «Симпсонов».

Робин ушла к себе в спальню. Эмма, виляя хвостом, поплелась вслед за хозяйкой. Пукки знал, что она собирается переодеться и затем отправиться на поиски Брайана. Не было никакого смысла пытаться остановить ее.

Поэтому Пукки ответил на звонок:

– Черный Мистер Бёрнс… Что бы ты сейчас ни собирался мне сообщить, это наверняка поднимет мне настроение.

– Я закончил анализ уровня преступности, – спокойно сообщил Джон.

Пукки шумно вздохнул.

– Черт. Продолжай.

– Сначала немного истории. Население Сан-Франциско достигло максимума в пятидесятые годы двадцатого века и составляло семьсот семьдесят пять тысяч жителей. Сейчас – приблизительно семьсот шестьдесят семь тысяч. За последние пятьдесят лет изменилось немногое. Таким образом, население города – это своего рода константа, от которой можно плясать и оценивать ежегодное количество убийств.

– Ты всегда говоришь, как кретин, играющий на валторне?

– Что?

– Ну, например, когда ты трахаешься, то говоришь, что, мол, я собираюсь вставить сейчас свой член, затем буду совершать им быстрые движения взад-вперед до тех пор, пока мы оба не достигнем оргазма…

– Да, но только когда я трахаю твою мамочку.

Второй раз за день брови Пукки поползли на лоб.

– Тебе очко, Мистер Бёрнс. Продолжай.

– Самый высокий уровень убийств отмечен в девяносто третьем году. Зафиксировано сто тридцать три убийства. За последнее время этот показатель снизился. С девяносто пятого года в городе за год произошло не более ста убийств. А вот двадцать семь лет назад было совершено двести сорок одно убийство. Это самый высокий показатель за всю историю. И еще: в том же самом году, с января по июнь, было совершено сто восемьдесят семь убийств, то есть в среднем тридцать одно убийство в месяц. В июле их количество снизилось до девятнадцати. Потом – до семи в месяц, что соответствует нормальному уровню. А теперь угадай, когда Джебедия Эриксон был выпущен из тюремной психушки?

Пукки почувствовал, как в животе у него забурлил кофе. Ему показалось, что его вот-вот вырвет.

– Не хочу гадать.

– Но я все равно скажу. Он вышел в июле того же года. Эриксона забирают в психушку, и через несколько месяцев уровень убийств в городе просто зашкаливает. Он выходит на свободу, и все быстро возвращается в норму.

Да, сейчас его точно вырвет… Виджилантизм – это одно, но чтобы он так влиял на уровень убийств в огромном городе?

– Есть еще кое-что, – продолжал Джон. – Всплеск показателей касался не только убийств. За тот же самый период времени без вести пропавших людей стало втрое больше. А число серийных убийств подскочило на пятьсот процентов. Из отчетов видно, что в области Залива одновременно орудовало семь серийных убийц. Причем ничего не просачивалось в прессу – и все благодаря мэру города, господину Москоне, который зорко следил за этим.

– Значит, говоришь, уровень убийств не повышался, когда Эриксон находился в игре?

– Вот именно. Показатели не выходили за пределы нормы в течение нескольких месяцев, а потом медленно опустились до тех значений, о которых я тебе только что рассказал.

Пукки думал о чучеле маленькой девочки – с вилкой и ножом в руках. Эриксон, наверное, убил ее просто так, по прихоти… А много ли еще осталось четырехглазых, медвежьего вида монстров?