Онлайн книга «С.Х.В.А.Т.К.А.»
— Парафия-шмарафия, — заговорила вторая пара ботинок, до сих пор лишь громко сопевшая. — Пошли, лаборант, нам ещё шкаф твой со стеклом на третий этаж переть. — Ну, удачной поездки, — сказали туфли и удалились вместе ботинками. Когда смолкли звук шагов и сопение, Индеец прошептал: — Сюда давай, школьник. Тимур ногами выпихнул наружу рюкзак, вылез и встал со стороны раскрытого багажника, заполненного ящиками и свертками. — Растафарыч, значит? — спросил он. Индеец нервно накручивал косичку на палец. — В гараж иди, там лестница и люк наверх. Я его открыл, лезь туда. — Зачем мне в люк? — Затем, что по крыше через ограду переберёшься. В этом месте колючка подрезана, туда ныряешь — и наружу. Расстегивая куртку, Тимур покачал головой: — Мне наружу не надо. Мне внутрь надо, в Зону. Куда прятаться? — Экий ты тормоз несусветный! Да ты что, не слышал, о чем мы с кентами базарили? Не один я еду. И вообще — я тебя не знаю. И убери лавэ свое, не повезу, сказал. — Он отпихнул руку Тимура, в которой тот сжимал двести евро. — Лезь в люк, школьник, не гневи Маврикия. — Никуда я не полезу, Растафарыч. Показывай, где у тебя в тачке схрон. — Мазафака штопаная! Тебе совсем соображалку снесло? Я против насилия, но всякому терпению есть предел! — Закусив кончик дреды, Растафарыч худой рукой несильно толкнул его в грудь. Банкноты полетели на землю вместе с кепочкой, когда Тимур перехватил его локоть и рванул вбок. Развернув водителя, взял за дреды на затылке и нагнул так, что тот лбом стукнулся о порог багажника. Запястье его оказалось прижато к спине между лопаток. — Слушай, хиппи долбаный! — прошептал Тимур, нагибаясь к его уху. — Хватит борзеть! Я тебе плачу сейчас двести евро и двести — когда привезешь меня. Либо закладываю тебя твоему начальству. — Тогда и сам спалишься! — хрипнул Растафарыч. Тимур отпустил дреды, удерживая водителя одной рукой, второй полез под куртку, достал пистолет и сунул ему под нос. — У меня ситуация безвыходная. По эту сторону ищут менты и бандиты, и я здесь по-любому не останусь. Если ты сейчас откажешься меня везти — вылезу через люк, позвоню в НИИЧАЗ начальнику службы безопасности и заложу тебя. И капец тебе полный настанет. Выбирай. — Врёшь! — У меня другого выхода нет, понял? Не вру. — Отпусти, школьник! Я против насилия! — Ты против, но я-то нет. — Тимур разжал пальцы и слегка отступил, пряча пистолет за ремень. Растафарыч выпрямился, потирая руку. — Что, и правда ищут тебя со всех сторон? — Ищут. — Эх, завещал Маврикий нам помогать ближнему и дальнему своему безвозмездно… Так сколько платишь? — Сказал же: двести евро, потом ещё двести… — Я баксами беру. И всё сразу — пятихатку то есть. И это без вещей, только те, что на себя можно повесить, а у тебя рюкзак. — Нет у меня баксов. Четыреста евро — нормальная цена. Хорошо, отдам тебе их сразу, но рюкзак тоже возьмёшь. — Ну и борзый ты, школьник. Некуда мне его сунуть. Сквозь открытый багажник Тимур заглянул в салон микроавтобуса. — Ничего, найдёшь место. Вон под сиденья положи. Держи деньги. Он подобрал упавшие купюры, достал из кармана ещё две сотенных и отдал Растафарычу, который свернул их аккуратным квадратиком и сунул в мешочек на шее. — Куда прятаться? — спросил Тимур. Из-за гаража донеслись голоса, и он схватил свой рюкзак. — Куда? — В салон давай! Растафарыч распахнул заднюю дверцу и первым нырнул внутрь. Кроме водительского, здесь было семь сидений, а у бортов к полу привинчены длинные узкие ящики из жести с запорными скобами. В одном, раскрытом, рядком лежали картонные коробки с одинаковыми штемпелями на крышке. Растафарыч распахнул второй — там валялось свернутое одеяло, дно покрывала войлочная подстилка. Звук шагов и голоса приближались. — Сюда ложись. Закопать тя в конопле, не тормози, школьник! — Ты что, людей в этом ящике возишь? — удивился Тимур. — А где мне их, вместо плюшевого мишки под зеркалом вешать? Институтские машины не обыскивают. Ну, лезь! Голоса стали ещё громче, один из них показался Тимуру знакомым. — Чтоб вы сдохли, дурни! — услышал он и, похолодев, мимо присевшего на заднее сиденье Растафарыча сунулся к ящику. — Я там не задохнусь? — Дырки просверлены, даже наружу смотреть можно. На спину ложись, так… — Рюкзак мой спрятать не забудь. — Спрячу. Главное, молчи всю дорогу и особо не шевелись там. Чихнуть не вздумай. Ехать нам часа три, да полчаса на Периметре. На бок можешь повернуться, но осторожно. Совсем рядом другой знакомый голос произнёс: — Да если хлопец прыткий очень, так что нам делать было? Когда Растафарыч нагнулся, чтобы захлопнуть крышку, улёгшийся на спину Тимур схватил его за шиворот, притянул поближе и прошептал: — Ты помни — у меня ствол. Если ты меня в дороге сдать решишь, я тебя пристрелить успею. — Не хипишуй, мэн, Растафарыч слово держит. Попробуй занайтовать там, только не храпи. — Водитель сбросил руку Тимура и захлопнул крышку. Глухо стукнули запорные скобы. * * * Младшего Шульгу они не нашли — то ли успел свалить из городка, то ли запрятался где-то в подвале или на огороде в бурьяне и носу не казал наружу. Зато когда «патриот» в очередной раз миновал бульвар, где к тому времени собрались почти все тачки местной милиции, из-под сломанной скамейки вынырнули Огонёк с Жердем, и Филин, сидящий на заднем сиденье рядом со Шрамом и Лысым, закричал водителю: — Тормози! Тормози, вон хлопцы мои бегут! Жердь уселся впереди, маленький лёгкий Огонёк кое-как втиснулся позади, и хотя «патриот» был широкий, там сразу стало очень тесно. — Где он? — спросил Филин у подчиненных. — Где Шульга? — Не знаем, — ответил Огонёк. — Второй раз упустили. Филин уважал поджигателя за то, что тот не ведал стыда и страха. То есть абсолютно. Вот сейчас, к примеру, — любой другой бандит, включая Жердя и первого филинского помощника Боцмана, стал бы отводить глаза и оправдываться, а этот так прямо и рубит правду: упустили, причем дважды. За это Филин не стал бить его, хотя, когда Жердь, обернувшийся с переднего сиденья, попытался что-то сказать, вмазал ему кулаком по ребрам, отчего Жердь скривился и закатил глаза. — Чё стонешь? — брюзгливо спросил Филин. Жердь отвернулся, и Огонёк пояснил: |