Онлайн книга «Любовь? Пожалуйста!:)))»
|
Но не на де Саде… Не на… А всех этих Гегелей и Спиноз, Шопенгауэров и Шпенглеров, Марксов, Энгельсов с их Гегелями и Фейербахами – всех в расход. Ведь это они все – творцы истории – сделали мир таким кривым и вонючим. Всех – к собачьим чертям! И, вот здорово! – как только они стали моей легкой добычей, у меня пропало желание нажимать на курок. Но дело сделано, ничего уже не вернешь. Хорошо, что Леонардо удалось ускользнуть. И Цинциннату, и Цинциннату!.. Дон Кихот? Как же, как же… Ускакал! А вот Пантагрюэль… Пс… И Сенека хорррош! Ха-а-а-а-рош!.. Я понимаю: все это только пена моей ненависти к этому миру, только пыль… Отлепилась бумажка на бутылке, я приклеиваю ее еще раз. Читаю: «Не забудь…». Я, конечно, готов запустить ею в стену – бац! Смахнуть слезу… Я расстреливаю Наполеона и Гамлета, и Дон-Жуана… Стоп, а этот-то кто? Переметчик… А, попался! Тут, тут и этот ублюдок! Что за имя такое? Надо же – Пере-Метчик! Надо же! Так выверено и точно! О, мокрица! А я уже было убоялся его потерять. Как же он выполз на свет божий? Кто, кто взял на себя труд выволочить это чудовище из логова тьмы и невежества? Какая сука? И всех этих рябомордых горилл и квадратноголовых кинг-конгов? Какая сука?.. Меня часто спрашивают, зачем я так красно и яростно называю эти черные имена. А как же! Я их не называю, видит бог – выплевываю. Я сыт этой блевотиной, сыт по горло… И должен же этот мир в конце концов выпрямиться, прозреть. А для этого он должен знать всю эту нечисть поименно… Чтобы даже их внуки и правнуки, а потом и пра-правнуки сочились судорожным стыдом при одном только упоминании этих существ. И не беда, что у этого Еремейчика нет и не будет собственных детей – тут уж, слава богу, природа и история отдохнут – у него не будет не только будущего, у него не будет даже спичек, чтобы разжечь под собой очищаючий огнь – милостивый костер покаяния… И еще: это то, что выпирает, и от этого не спрячешься… Руки так и чешутся… Да что руки – зубы! Эти вандалы… Эти сатрапы… Мне биссировал бы весь мир, если б знал, от какой мрази я его избавляю! А вообще-то это широкая философская тема. Трудная… Жаль, что никому нет дела до моей философии очищения и преображения: мир – вымер! Заели комары… Жалобно-жадно атакуют, жужжа, зудят: ззззззззззз… Бац!.. Ну, кто там еще?.. – Да ты спишь!.. Сплю?! Ах, я – спал. И все это мне только приснилось. Сказывается бессонная ночь, ведь работать надо и днем, и ночью. Работать! Патрон в патронник… А какие бы ты хотел, спрашиваю я себя, чтобы здесь взошли всходы? Да, какие? Если ты только и знаешь что сеять свои свинцовые пули ненависти и презрения. Я хочу лелеять и пестовать ростки щедрости, щедрости… Щедрости! Неужели не ясно?!. Нате! Хорошего – не жалко! Мне вдруг пришло в голову: «Не думай о выгоде и собственном интересе. Это – признаки бедности. Чистые люди делают пожертвования. Они приобретают привычку Бога». Это – Руми… Бедные, бедные скряги-толстосумы, когда же вы, наконец, приобретете в собственность не только реки и острова, не только дворцы и замки, не только маленькие планеты… Но и привычки Бога! Ведь жадный – всегда больной. Мои пули – пилюли для Жизни… – Юююууууууу!.. – ору я, – помолчи, послушай!.. – Не ори ты, я слышу, говори… – Ты-то можешь меня понять, ты же можешь, можешь!.. – Ты – верблюд. – Я – верблюд!?. – Тебе никогда, слышишь, никогда не пролезть сквозь игольное ушко. – Мне?!. Не пролезть?!. Да я… – Твой мозг отягощен местью, как мешок богача золотом. Сказано так сказано. Сказано от сердца. – Юленька, – шепчу я, – я не верблюд. Вот послушай… – Ты – пустыня. Ах, эта бесконечно восхитительная, таинственная и загадочная пресловутая женская мужская логика! Но Юля – за Руми, я знаю. И за меня! А что мне делать вот с этой красивой страной? Глобализм! Глобализм не пройдет, решаю я, и беру на мушку Америку. «Yes it. is, – думаю я, – its very well!». А вот и Здяк! Хо! Ну и боров! Архипов бы сказал: хряк! Крррохобор!.. Взяточник!.. Ворье!.. Академик? Да какой там – шпана, местническая шушера!.. Бац… O tempora, о mores! (О времена, о нравы! Лат.). Я подслушиваю и подсматриваю, выведываю и даже вынюхиваю. Это подло, я знаю. Но я веду себя так, как подсказывает мне мой инстинкт правдолюбца. Ах, знай я, что мне придется разруливать весь этот мерзкий мир, я бы… Это снова стучат? Я ищу оправдание своей странной страсти, объяснение… Я так думаю: чтобы выправить горб этого мира, нужна воля. Воля есть. Теперь нужна вера: ты и твой Бог, и твоя Вселенная – едины. Это бесспорно! Значит… И я снова хватаю бутылку. …значит, думаю я дальше, значит… Я ведь не насилую себя, не принуждаю себя жать и жать на курок, целя свои пули в морду мира, я это делаю и без всякого наслаждения, подчиняясь лишь одной-единственной мысли – Вселенная справедлива. Значит я – карающая рука Бога! Бог и выбрал меня, чтобы вершить Свой Страшный, но и Безжалостно Справедливый, Свой Тонкий и Выверенный, да-да, Воистину Филигранный Страшный Суд. Над людьми. Ведь люди – это самые тонкие места Жизни! И все эти павловы и здяки, рульки и ухриенки, и уличенки, переметчики и чергинцы, штепы и шапари, и шпуи… все эти мытари и жнецы, бондари и швецы, все эти шариковы и швондеры, это шшшаакальё… эти стервятники и гиены, что так падки на падаль, эти лавочники и мясники, эти шипящие, сычащие, гавкающие и блеющие… Все эти головоногие моллюски и пресмыкающиеся, членистоногие и… Мокрицы и слизняки… Вся эта плесень… Клопы!.. На вые жизни…… Птьфу!.. – Аааааааааааа… Какая липкая мерзость… Планарии! Во: планарии… Из жадности у них рот сросся с задницей. Вооооооооо-ды!.. Воды!… Хоть руки умыть… Господи, сколько же их развелось! Неужто и Небо уже ослепло?!! Какая немыслимая средневековая тоска видеть эти часто икающие и порыгивающие слепо-немо-глухие сытые рожи, словно завезенные сюда с острова Пасхи! Какая каменная тоска! Я понимаю: жизнь уйдет в песок, если я отступлюсь. Я не хочу, не могу больше ждать нового очистительного Всемирного Потопа. Когда там эта земная ось даст еще крен? Когда там врежется в Землю какой-то там астероид или комета Галлея, или Апофис? Кто сказал, что в 1012 году? Нострадамус? Кейси? Мессинг? Или эта Глоба?.. |