Онлайн книга «С четверга на среду»
– Мои родители не хотели меня от себя отпускать, но я им сказала, что ты ждешь меня, и что у тебя самые серьезные намерения. – Правильно, я серьезен по отношению к тебе, как никогда. – Я тебя ни кому не отдам. – Сумасшедшая любовь – помеха в семейной жизни, – заметил Дмитрий. – В нашей нет, она дает новые краски любви. Я буду тебе женой и другом. – Хорошо, я начинаю монолог. Я люблю. Точка. Ни дня без тебя. Только, что будем делать изо дня в день. Любить друг друга! – вдруг Дмитрий, как от нехватки воздуха, произнес заикаясь. – Я я-я не верю. Это похоже на самообман. Так в жизни не бывает. – У нас будет. Даем себе такую установку. Мы другие! Она прикрыла его рот рукой, а потом ее губы отыскали точки, и от соприкосновения их Дмитрий вздрагивал всем телом. Он задыхался. И при всем том, что ее сердце билось спокойно и ровно, а его сердце выбивало ритм чечетки. Ночи стали для них еще короче. И оставаясь одна в комнате, Ирина давала волю своим другим чувствам. Ей становилось сразу холодно, как только он покидал ее. Она падала на постель, обвивая вокруг себя одеяло, и расплываясь улыбкой на заплаканном лице. Ей приснился сон, будто предупреждая о болезни. Было странное видение: девочка, идущая по берегу ржавого тенистого пруда, а над елями блестящий месяц. Она слышит чей-то голос, который манит, и уводит от этого пруда, и она входит в обледенелый сад. Идет босиком по тонкому льду. Девочка скользит и падает, и встать нет сил от холода. Она на полу Снежного дворца. На нее падает тонкая паутина паука, легкая черная бархатистая ткань, которая согревает ее. К ней спускается на длинных нитях паук, быстро сплетая для нее свадебный наряд, из черного шелка. Он почему-то в белом костюме. Она услышала радостные голоса придворных со всех сторон, которые заговорили, нашептывая, убеждая, что вот ее истинный суженный жених. Она в черном платье, на паркете, а под ногами начинают прорастать маргаритки, ядовито отравляя воздух, ей теснит грудь, и она просыпается. Ирина открывает глаза. Солнце уплывает из окна к западу. Пять часов по полудню. В комнате, вечером, тепло и уютно. 8 Молодость, как затянувшаяся поздняя весна в летнем периоде, которая в краткий миг преображается в зрелую жизнь. У Ирины настроение чаще менялось от непогоды, чем от неурядиц. В лунную ночь она, стоя у окна, приложив лоб к стеклу, избавляла себя от головной боли, которая, как мигрень, раскалывала голову на части. Дмитрий, проснувшись от духоты, увидел ее в свете луны и уличного фонаря, раскачивающегося от ветра. Ее осанка в пояснице выгнулась больше обычного. Мраморная белизна тела отражалась тонким силуэтом в оконном стекле, как на темном холсте испанского художника, который, как когда-то прячась от инквизиции, писал свой шедевр где-нибудь в подвале собора. Ее тело, обнаруживая изящество коварного изгиба, возбуждало страсть, так, что Дмитрий поддался слепому порыву, и поцеловал ее в шею. Ирина повернулась к нему лицом, и он только на мгновение увидел жесткие ледяные черты лица, которые растаяли в улыбке, как снег весной. Она обхватила его шею тонкими руками. Он взял ее на руки, подбросив вверх, подхватил, и крепко прижал к себе. Они вальсировали в тесной темной комнате. Упал стул, и за стеной комнаты, закашлялся сосед. Они засмеялись. Дмитрий ощутил стук её сердца, запах кожи, которые вызывают сладкое ощущение первой сенокосной поры. – Меня укачивает и тошнит, как при морской болезни, – произнесла Ирина. – Замечательно, это означает, что мы плывем, – опрометчиво ответил он, спохватившись на какой-то мысли, он продолжил, – это может быть от усталости, типа астении. – Смело подвел итог медицинским термином, не придав никакого смысла своим словам. Ирина не сомкнула глаз до утра, без смущения рассматривая его широкую мужскую спину. Серову вне очереди подтвердили в Генеральном штабе повышение звания, присвоив чин подполковника, так что пришлось по традиции с друзьями-сотоварищами из штаба, обмывать звезды в ресторане на Арбате. Из Москвы он отправился к дочери, остановился в представительском номере гостиницы на набережной Невы. Ирина пришла к отцу без Дмитрия. Они пообедали в ресторане. Потом прошлись по набережной, вернулись в номер, и из окна седьмого этажа полюбовались панорамой Летнего сада и мостами через Неву. – Папа, ты у меня самый замечательный, самый мужественный. Мы любим тебя с мамой. Только почему вы расстались? – Пока, еще рано тебе про это знать. Ирина отступила на шаг от отца и строго посмотрела в его голубые глаза. – Посмотри на меня еще раз, и ты увидишь, что я уже взрослая. Серов в свои сорок девять лет впервые задумался о том, что вот его маленькая дочь, взяла, да, и выросла. Он потер лоб правой рукой, сделал шаг в ее сторону, она отступила, назад к двери. Он перешел на шепот, ему было трудно признаваться перед дочерью в своем бессилии. – У нее есть близкий человек, а тут сердцу не прикажешь. – Ты лучше его. Ты умнее и сильнее! Силой возьми и верни. – Маму не жаль? – произнес он, что прозвучало беспомощно и безнадежно. – Она всегда искала такое поприще, чтобы помогать молодым и слабым. Это ее хобби. – Жалость ничего не значит, если, на кону, стоит моя жизнь. – Что ты, милая, мы с мамой всегда придем к тебе на помощь, ты только позови. Она заговорила громче и отрывисто. – Что взамен службы – ни семьи, ни дома. – Я что старик? Ты слишком жестко говоришь, даже грубишь. Это не правильно. Я так старался. Всю жизнь прожил только для вас. Они замолчали, наступила тягостная тишина, нужных слов друг для друга у них не находилось. Ирина позвонила по телефону. Серов попытался что-нибудь расслышать, понимая, что она разговаривает с молодым человеком, сначала порадовался за дочь, а через минуту ощутил ревность к нему, как к сопернику. Они отужинали в кафе на пятом этаже гостиницы. – Ты не простудилась, – заметил Серов, которая после выпитого кофе, оставалась вялой. – Я переутомилась, – Ирина почувствовала радость от родительского внимания. – Прости, доченька. – За что? Ты мой отец, какие могут быть упреки, все нормально, па. Она позвонила по телефону, сонливость ее исчезла, когда она услышала родной голос Дмитрия. – Ты, так рано, уезжаешь от меня. Я тебя не узнаю, ты его любишь больше, чем меня. Кто он? – Я обязательно его тебе представлю, если не возражаешь. Я его люблю! – она проговорила отчетливо громко. – Я надеюсь, ты не наделала глупостей. – Я считаю, что любовь не глупость. Серов вызвал такси и Ирина уехала. Он выкурил сигарету, и ещё раз уверившись, что жизнь идет своим чередом, стал напевать романс, переодеваясь в праздничный костюм для вечерней прогулки, потом спустился в ресторан, где был заказан стол для двоих. |