Онлайн книга «Шакалы из Лэнгли»
– Не держите это в себе, Федор Иванович, поделитесь – легче будет. – Я бы рад, но делиться пока особенно и нечем, – пожал плечами Кондратьев. – Наши египетские коллеги сами пока ничего толком не знают. Известно, что Максимова арестовали по обвинению в гибели Аллана Трейси – ближневосточного резидента ЦРУ. Якобы тот выпал с балкона гостиничного номера Ивана Ильича. Спустя несколько минут после падения полиция заявилась в номер Максимова и арестовала его. Сам он утверждает, что в момент падения Трейси находился вне номера. Однако полицейские уверяют, что у них есть неопровержимые улики того, что именно Максимов причастен к этой гибели. Сейчас он находится в камере предварительного заключения в полицейском участке, к нему никого не пускают, даже адвоката. – Это же чистой воды провокация! – Вот именно это я и объяснил только что нашему руководству. Оно, конечно, тоже не верит в виновность Ивана Ильича, но объяснений потребовало. Пришлось объяснить, что эта история, скорее всего, – дело рук Саймона Янга. Таким образом он убивает сразу двух зайцев: устраняет своего непосредственного босса с целью занять его место и надолго закрывает Максимова, который сумел благополучно вернуться из Сирии. Кстати, теперь у Янга появилась прекрасная возможность устранить Ивана Ильича собственными силами, без упования на сирийских террористов. – Вы не берете в расчет самого Максимова, захочет ли он доставить подобное удовольствие этому американцу? – Глеб Сергеевич, вы читаете мои мысли. Я тоже надеюсь на то, что Иван Ильич найдет возможность припереть этого янки к стене так, чтобы у него отпала всякая охота его устранять. Однако ситуация все равно крайне опасная, в египетских тюрьмах сегодня погибают сотни людей. Там и при Мубараке в тюрьмах творилось черте что, а сейчас и вовсе может произойти все что угодно. Единственная надежда на наш МИД, на его твердую позицию. – У вас есть на этот счет какие-то сомнения? Прежде чем ответить, Кондратьев затушил недокуренную сигарету, буквально вдавив ее в пепельницу: – В нашем внешнеполитическом ведомстве могут найтись люди, которые захотят выставить родное нам с вами учреждение в самом неблагоприятном свете. А тут еще, как назло, под наше подозрение попал один из их высокопоставленных деятелей. Упоминание о последнем вернуло чекистов к началу их разговора, который был прерван внезапным вызовом Кондратьева к руководству. Генерал вновь взял в руки вещицу, которую Жмых принес с собой и которая все это время мирно дожидалась, когда о ней вспомнят снова, – тот самый стаканчик для канцелярских принадлежностей, который еще несколько часов назад стоял на столе покойной Юлии Андреевны Жолташ в «Гособоронэксе», а теперь перекочевал на Лубянку – сначала к техническим специалистам, а потом к Кондратьеву. Вещица выглядела весьма оригинально, во всяком случае, генерал ничего подобного в жизни еще не видел. На его собственном столе под авторучки и карандаши был выделен стандартный канцелярский стакан, купленный за сотню рублей в книжном магазине «Библио-Глобус», что расположился напротив здания ФСБ. Дав генералу время вдоволь полюбоваться на эту вещицу, Жмых наконец прервал затянувшееся молчание: – Обратите внимание, Федор Иванович, на толстое дно этого стаканчика. Как выяснилось, там спрятан видеорегистратор, где накапливается вся необходимая информация. – Глеб Сергеич, поскольку мы с вами не самые большие специалисты по части спецтехники, мне бы хотелось послушать рассказ профессионала, – отрывая взгляд от стаканчика, произнес Кондратьев. После чего нажал кнопку селекторной связи и обратился к секретарше: – Инна Васильевна, вы на сколько переназначили нашу встречу с Агейкиным? – Федор Иванович, я не оговаривала с ним новое время, поскольку не знала, когда вы освободитесь. – В таком случае свяжитесь с ним снова и попросите прийти немедленно. Петр Георгиевич Агейкин был легендой ФСБ, его техническим гением. Слава пришла к нему еще в далекие 80-е, когда он участвовал в операции по противодействию программе «Кобра», разработанной совместно ЦРУ и АНБ. Программа ставила целью установку сложнейшей, созданной с огромным финансовым и научно-техническим размахом системы электронного шпионажа непосредственно на здании посольства США в Москве. С ее помощью американцы намеревались внедриться в международные системы связи и в радиообмен, в разные коммуникационные каналы, а также перехватывать направленные за рубеж правительственные сообщения. Для функционирования «Кобры» под видом дипломатического багажа в Москву было доставлено оборудование, из которого была смонтирована система радиотехнического шпионажа типа «WG-1240», управляемая компьютером с чрезвычайно емким накопителем данных. Однако Агейкину и его коллегам из технического отдела удалось достаточно быстро найти противоядие от «Кобры», после чего за Петром Георгиевичем с тех пор на Лубянке закрепилось прозвище «змеевед». Поскольку от кабинета генерала Агейкина отделяло три этажа, а это означало, что дойти сюда он сможет минимум минут через десять, Кондратьев решил времени зря не терять и обратился к полковнику: – Глеб Сергеич, что удалось разузнать о нашем подозреваемом – о Вишневе? – Он вполне подходит под то описание, которое у нас имеется: блондин, разъезжающий на автомобиле «Пежо» черного цвета, – начал свой доклад Жмых. – Женат первым браком, детей нет. В прошлом году его жена угодила в автомобильную аварию и получила серьезные травмы, до сих пор сильно хромает на одну ногу, поэтому временно нигде не работает – сидит дома. Но главное в ее биографии не это, а другое: она является дочерью одного из заместителей министра иностранных дел России. – Час от часу не легче, – вырвалось у Кондратьева. – Именно этого я больше всего и опасался. Если этот Вишнев тот самый Фараон, то мы можем оказаться в весьма непростой ситуации из-за его семейного положения – давить на нас будут сильно. – На нас или на наше руководство? – Вы зря надеетесь спрятаться за его широкой спиной, – усмехнулся Кондратьев. – Что еще есть на Вишнева? – К сожалению, это пока все. Мы сличили отпечатки пальцев, которые обнаружили в квартире Жолташ на Липецкой улице с отпечатками на стаканчике, но идентичных не нашли. – Естественно. Он же не дурак и наверняка позаботился о том, чтобы его отпечатки не попали на стаканчик: подарил его в пакете, который давно уже сгнил на мусорной свалке где-нибудь в районе Мамырей. Кстати, наш герой где проживает? – В четырнадцатиэтажной башне на улице Кульнева. Это рядом с метро «Кутузовская». – Надеюсь, «наружка» глаз с него не спускает? – Обижаете, Федор Иванович, мы же помним, что сегодня очередной сеанс связи из франкфуртского центра. В данную минуту наши люди пытаются снять комнату в доме напротив Вишневского, чтобы контролировать его действия. Если снять помещение не удастся, то придется вести наблюдение с крыши – из туристической палатки. Но в любом случае сегодня в двенадцать часов ночи мы окончательно удостоверимся в том, кто такой Вишнев – тот самый «крот» по кличке Фараон или нет. |