Книга Нерушимая клятва, страница 45 – Андреа Кремер

— Ты хочешь сказать, что Гоббс написал «Левиафана», потому что впал в психическое расстройство от того, что узнал о существовании реальных ведьм и колдунов?

Нет, Шей, кажется, понял все не так, как я надеялась.

— Ну, нет, я бы не назвала это психическим расстройством. Скорее здесь подходит слово «озлобленность» или, по крайней мере, «глубокое отрицание». Он стал выступать против колдовства в своих работах потому, что не мог примириться с реальностью колдовской войны. И с тем, какой большой властью обличены Древние на нашей земле.

Шей поморщился.

— И что с ним сделали Хранители?

— Ничего. Для них Гоббс был похож на любимую собаку, которая вела себя плохо. Так они относятся ко всем людям, — ответила я. — Хотя, может быть, что-то и сделали. Ему удалось здорово всех достать. Они сделали его имя плохим словом для существ нашего мира. Его книги исключены из программы, как ты уже убедился. У Хранителей на него зуб, это точно.

— Значит «война всех против всех» — не социальная теория?

Я попыталась сочувственно улыбнуться. Его мир разлетелся на куски. Я знала, как ему тяжело. Мой мир, впрочем, тоже не имел для меня особого смысла.

— Гоббс позаимствовал эту фразу и поместил ее в свою обличительную книгу о естественном порядке в человеческом обществе, чтобы спровоцировать Хранителей. Насколько мне известно, книга, которая находится у тебя в руках, хранит историю мира. Нашего мира, но не того, в котором живут люди. «Война всех против всех» содержит легенду о Древних и историю колдовской войны.

— Если это просто история, почему тебе не позволено ее читать? — он говорил, и дыхание его превращалось в пар: вечерний воздух похолодел. Я завела двигатель и принялась возиться с кнопками управления климатом.

— Я никогда не спрашивала.

— Тебе неинтересно?

Я не отрывала взгляд от приборной доски, рассеянно глядя на приглушенный свет приборов. Когда я, наконец, посмотрела на Шея, он играл с книгой, делая вид, что она исполняет комический танец у него на коленях.

— Слушай, а давай вместе ее почитаем.

— Это запрещено.

Но Шей не собирался отступать.

— Так она от этого только интереснее становится, — заметил он, чтобы раззадорить меня. — Кроме того, я попал в самое средоточие твоего мира, сам не зная, зачем. И ты не знаешь. Может быть, объяснение содержится в этой книге.

Я приложила руку к его груди, прижав его к пассажирской двери.

— Послушай меня, Шей. Законы в моем мире безапелляционны, а наказания суровы. Мне казалось, что я достаточно доходчиво рассказала тебе об этом. Если что-то запрещено, значит, делать этого нельзя. Если кому-то из Хранителей станет известно о том, что я читала эту книгу, они меня убьют.

— И если узнают, что ты спасла меня из лап медведя, тоже убьют?

— Совершенно верно. Все именно так серьезно.

— Эти Хранители просто образцовые граждане какие-то, — заявил Шей и сунул мне книгу под самый нос. Я отпрянула.

— Не делай этого! — потребовала я, сжав кулаки и уперевшись ими в колени изо всех сил. Мне было неприятно осознавать, что я вовсе не уверена в том, что мне не нужно читать книгу. Я хотела знать больше о своих властителях, но цена этого знания пугала меня.

Шей накрыл мой сжатый кулак рукой и с силой разжал мои пальцы. Я поежилась, когда он ненароком провел запястьем по моей обнаженной ноге.

— Калла, в книге есть карта пещеры. В ней содержится информация, которая может нам помочь.

Я следила за тем, как его пальцы гладят мою ладонь.

— Никто не должен знать о том, что мы ее читаем.

Рука его замерла на месте.

— Кто-нибудь из школы ходит в публичную библиотеку?

— Нет, — ответила я. — Все пользуются школьной библиотекой.

— Мне понравилась городская библиотека. Она куда лучше школьной. В ней, по крайней мере, не встретишь такое количество глупых девок, надувающих пузыри из жевательной резинки. Они явно приходят туда трепаться, а не читать.

— Не будь так строг к болтовне, — сказала я, ущипнув Шея за руку. — Она помогает вращаться нашей старушке-планете.

— Это верно, — усмехнулся Шей. — Но мы должны разобрать, что написано в этой книге. Может, быстро это и не получится, но вместе нам наверняка удастся сделать перевод.

— Я не могу читать ее, — сказала я, сплетая его пальцы со своими и крепко сжимая его руку. — Мне слишком страшно. И в латыни я ноль.

— Значит, хочешь, чтобы я сделал всю работу, а потом просто рассказал тебе, о чем там написано? — спросил Шей. — Неплохо придумано, чужими руками жар загребать.

— И все же помочь тебе я не смогу, — повторила я. — Но пока ты будешь возиться с переводом, я займусь исследованиями. Поищу дополнительные материалы, которые помогут тебе понять историю. Я также смогу найти ответы на вопросы о моем мире, которые неизбежно у тебя возникнут. Наверняка ты встретишь такие вещи, которые не будут иметь смысла, если не знать контекста.

Он кивнул, укладывая книгу в рюкзак.

— Да, это будет полезно. Но как ты собираешься держать все это в тайне? Я думал, тебе нельзя общаться с людьми.

Я откинулась на спинку и положила голову на подголовник.

— Смысл одного из новых приказов, который я только что получила, — проводить больше времени с тобой. Если точнее, я должна быть твоим «фактическим телохранителем».

Глаза мальчика загорелись.

— О, отлично звучит.

Я поймала его за руку, так как она поползла вверх по моему бедру.

— Я по-прежнему должна следовать правилам.

— Ты должна, но я-то не должен, — сказал Шей, чтобы подразнить меня. Я прижала его пальцы к креслу. — Библиотека открыта до восьми часов вечера. С понедельника по пятницу. Так как я планирую прогуливать часть уроков, я, вероятно, буду там работать каждый вечер с четырех до восьми. Сможешь там со мной встречаться?

— Да. Я занята только по воскресеньям, когда отправляюсь в дозор.

Я закусила губу, стараясь смириться с тем, что собираюсь злостно нарушать законы.

— Отлично. Тогда будем следовать этому плану.

На лице его появилась хитрая улыбка.

— Чувствую, будет весело.

— Думаешь, рисковать жизнью — это весело?

— Ну, а что? — спросил он, открывая дверь, чтобы выйти из машины. — Я займусь переводом сегодня же, и, вполне может быть, к завтрашнему дню у меня уже возникнут вопросы, разрешить которые я попрошу тебя.

— Спасибо, Шей.

— Не за что, дорогая волчица.

Он успел выскочить из джипа прежде, чем я дала ему подзатыльник.