Онлайн книга «Эта прекрасная тайна»
Они разговаривали о расследуемом деле. Обсуждали подозреваемых, вещдоки. Предлагали мысли, соображения, догадки. Более десяти лет смотрел Бовуар в эти глаза над очками. И хотя он не всегда соглашался с шефом, но неизменно его уважал. Даже любил. Любил так, как могут любить только братья по оружию. Арман Гамаш для него старший инспектор. Его босс. Его начальник. Наставник. И не только. Бог даст, Гамаш будет вот так же смотреть на своих внуков. Детей Жана Ги. Детей Анни. Бовуар видел боль в знакомых глазах. И понимал, что именно он стал ее причиной. – Забудьте все, что я тут наговорил, – сказал Бовуар. – Это пустой вопрос. Не имеет значения, через кого утекло видео. Ведь верно? Бовуар не хотел, но последние его слова сами собой прозвучали с умоляющей интонацией. Гамаш тяжело откинулся на спинку стула и несколько секунд смотрел на своего помощника. – Если хочешь поговорить, я готов. Но Бовуар видел, чего стоили Гамашу эти слова. Бовуар знал, что он не единственный пострадал на фабрике в тот день, зафиксированный на видео, вывешенном в Сети. Бовуар знал, что он не единственный нес на себе бремя выживания. – Вред уже нанесен. Вы правы, мы должны жить дальше. Гамаш снял очки и пристально посмотрел на Бовуара: – Мне нужно, чтобы ты поверил кое во что, Жан Ги. Кто бы ни вывесил ролик с фабрики, настанет день – и он ответит за свой поступок. – Ответит не перед нами? – У нас у самих хватает работы, и, если откровенно, мне она дается нелегко. Шеф улыбнулся, но его улыбка не смогла скрыть настороженности в карих глазах. Чем скорее Бовуар вернется в Монреаль, тем лучше. Уже опустилась темнота, но он поговорит с настоятелем и наутро первым делом отправит Бовуара назад. Гамаш подтянул к себе ноутбук: – Запустить бы нам эту штуку. – Нет! – выпалил Бовуар. Он перегнулся через стол и закрыл рукой экран. Шеф удивленно посмотрел на него, и Бовуар улыбнулся: – Извините, но дело в том, что я работал на нем сегодня и, кажется, нашел, в чем проблема. – И ты не хочешь, чтобы я тут все испортил? – Именно. Бовуар надеялся, что его голос прозвучал легко. Что его объяснение приемлемо. Но больше всего он надеялся, что Гамаш оставит компьютер в покое. И Гамаш оставил. А Бовуар развернул его монитором к себе. Кризиса удалось избежать. Он откинулся на спинку стула. Хроническая боль перешла в резкий спазм, который пробежал по костям Бовуара, по костному мозгу. Словно по коридорам, разносившим боль во все части тела. Он не мог дождаться, когда останется в кабинете один. С ноутбуком. И дивиди, привезенным суперинтендантом. И таблетками, оставленными доктором. Он уже мечтал о следующем богослужении. Чтобы все ушли в Благодатную церковь, а он остался здесь. Следующие двадцать минут они обсуждали ход следствия, выдвигали гипотезы, отвергали. Наконец Гамаш поднялся: – Мне нужно прогуляться. Не составишь компанию? У Бовуара упало сердце, но он кивнул и последовал за Гамашем в коридор. Они повернули к Благодатной церкви, и вдруг старший инспектор резко остановился и уставился на электрическую лампочку на стене. – Знаешь, Жан Ги, когда мы только вошли сюда, я удивился, что у них тут есть электричество. – У них есть солнечные батареи, а еще гидрогенераторы в речушке неподалеку. Мне брат Раймон сказал. Хотите узнать, как это работает? Он меня просветил. – Может, на мой день рождения. В качестве персонального подарка, – улыбнулся старший инспектор. – А сейчас меня вот что интересует: как сюда подается электричество? – Он показал на бра. – Не понимаю, шеф. А как электричество попадает в любой прибор? По проводам. – Вот именно. Но где эти провода? И где трубы новой системы отопления? И где водопроводные трубы? – А где они в любом здании? – сказал Бовуар, спрашивая себя, не сошел ли шеф с ума. – За стеной. – Но на плане только одна стена. Гильбертинцы строили монастырь – его фундамент и стены – несколько десятилетий. Создали настоящее инженерное чудо. Но не будешь же ты утверждать, что они предусмотрели вероятность прокладки геотермального отопления, водопровода и всего остального. – Он опять показал на лампочку. – Да, задали вы мне задачу, – признал Бовуар. Гамаш продолжил: – В твоем доме и в моем есть две стены. Внешняя облицованная и внутренняя оштукатуренная. А между ними изоляция и проводка. Трубы. Вентиляция. И тут Бовуара осенило. – Они не могли провести провода и трубы через цельную стену. Значит, это не внешняя стена. – Он показал на плитняк. – За ней есть еще одна. – Я тоже думаю, что тут должна быть еще одна стена. Стена, которую ты осматривал, возможно, вовсе не та, что начала крошиться. Вода и корни подтачивают наружную стену. А внутри повреждения пока незаметны. Два слоя, подумал Бовуар, когда они двинулись дальше в Благодатную церковь. За благообразным публичным лицом – крошащаяся, разрушающаяся стена. Он совершил ошибку. Проявил невнимательность. И Гамаш знал это. – Excusez-moi, – раздался чей-то певучий голос, когда двое полицейских пересекали Благодатную церковь. Они замедлили шаг и повернулись. – Сюда. Гамаш и Бовуар посмотрели направо и там, в сумраке, увидели доминиканца. Рядом с памятной плитой, посвященной Гильберту Семпрингхемскому. Двое полицейских подошли к нему. – Вы, кажется, куда-то спешили, – сказал брат Себастьян. – Если вам сейчас неудобно, давайте поговорим позже. – Мы всегда куда-нибудь спешим, mon frère, – ответил Гамаш. – А если нам некуда торопиться, то мы все равно умеем делать вид, будто спешим. Доминиканец рассмеялся: – То же самое и с монахами. Если пройти по Ватикану, то мы всегда с деловым видом спешим по коридорам. По большей части мы ищем туалет. В Ватикане печальное сочетание великолепного итальянского кофе и огромных расстояний между туалетами. Собор Святого Петра строили блестящие архитекторы, но туалетам не уделили должного внимания. Суперинтендант Франкёр рассказал мне в нескольких словах о смерти приора. Я подумал, может быть, вы расскажете больше. У меня такое впечатление, что хотя месье Франкёр и старший по чину, но расследование ведете вы. – Справедливое утверждение, – согласился Гамаш. – Какие у вас вопросы? Но монах вместо ответа повернулся к памятной плите: – Гильберт прожил долгую жизнь. Здесь интересное описание. – Он показал на надпись. – Мне кажется странным, что сами гильбертинцы, предположительно изготовившие эту плиту, выставили Гильберта в таком скучном виде. И лишь в самом конце, словно только тогда и вспомнили, сообщили, что он защищал своего архиепископа. – Брат Себастьян посмотрел на Гамаша. – Вы знаете какого? |