Онлайн книга «Горец. Имперский рыцарь»
— Железобетон, ваша светлость. Известный всем бетон — смесь порошка из мергеля, песка, щебня и воды, армированный железными прутьями с особой насечкой. Скользящую опалубку для его заливки. И сам способ вязки такой арматуры. — Арматуры? — Да, ваша светлость. Эти металлические прутья с особой насечкой при их изготовлении я назвал арматурой. Наилучшее применение железобетон найдет при строительстве долговременных фортификационных сооружений. Но и в гражданском строительстве его много где можно применить. К примеру, при строительстве мостов, акведуков, укрепления берегов рек… Даже железнодорожные шпалы из него можно отливать массово. Служить будут втрое дольше деревянных шпал и не требуют пропитки креозотом. Также с бетонными шпалами можно заранее монтировать на заводе секции на всю длину рельса и укладывать их с помощью крана на специально оборудованной железнодорожной платформе, что резко ускорит прокладку железных путей. Принцип я запатентовал, но создавать такую машину жду приезда моих соавторов по пневматическим молоткам и рубилам — Вахрумку и Дубчека. Им с ней работать. — Что еще? — Незамерзающая на морозе графитовая смазка на основе нефтепродуктов. — Интересно, — улыбнулся герцог. — И то и другое у нас в Реции есть. Полезный ты для герцогства человек, Савва. — Вот и не стоит меня употреблять как обычного чиновника для инспекций, ваша светлость. — Не буду. Теперь вижу, что Бисер прав, когда настаивает на том, что тебе необходим отдых. Реакции у тебя действительно нервические. Понимаю… с неба падать — это еще само по себе пережить надо. Что ж, больше тебя не задерживаю. Отдыхай пока. — Ваша светлость? — Что еще? — Осмелюсь спросить, почему, признав своих внуков, вы оставили Альту у меня? — Шаль у нее брал? — брызнул в меня Ремидий жестким взглядом. — Вот теперь и неси за нее ответственность. И за моего младшего внука, который остается при матери до семи лет. Ты теперь его воспитатель и соответственно мой камергер по дворцовой табели. Флигель Ивана в моем саду по-прежнему твой. — А если у нее будут еще дети? — спросил я. — Моя жена категорически потребовала, чтобы я их на руки не брал. — Вот истинная горянка, — воскликнул герцог не то в осуждение, не то в похвалу. — Передай от меня баронессе, что будущее твоих совместных детей с Альтой обеспечим как я, так и их сводные братья. Альта теперь не чужая нашему дому. Каждый из них получит при рождении поместье и дворянский статус за счет Дворца. Сводные братья и сестры рецких графов это не седьмая вода на киселе. Герцог шумно выдохнул, налил себе воды из графина и жадно выпил. Поставил стакан на стол и жестко спросил: — Вот скажи мне, Савва, зачем ты у Альты шаль взял? Когда я наконец-то добрался домой, то на мне с визгом повисли две женщины сразу. Жена и ясырка. И вот тут-то мне поплохело не по-детски. Слава ушедшим богам, что двух тещ одновременно у меня не будет. А все просто. Пока я таскался через всю империю в отставку подавать, Альту с сыновьями вызвали в герцогский дворец. А остановилась она, естественно, в доме своего господина. И там эти две женщины спелись настолько, что теперь подруги неразлейвода. И сыновья их вместе. Правда, только младший Альты с нами — старшего у нее забрали на воспитание во дворец. Он теперь символ наших гор и их надежда. И воспитывать его будут по особой программе как будущего правителя. Общение с матерью только раз в месяц. — И то хорошо, — весело прокомментировала Альта. — Отослали бы сына в Пажеский корпус, видела бы я его только раз в год. В лучшем случае. Дальше была пьянка, пир горой, как положено. Кобчик домой вернулся! Постоянное обсуждение будущей свадьбы Гоча с Онежкой. К его пассии мои женщины отнеслись гостеприимно, но не более. Хотя и принимали активное участие в приготовлениях будущего торжества. Но как мне показалось, они в этом действе ловили свой особый кайф. Составляли списки гостей, выбирали ресторан, обсуждали меню, считали затраты… А в перерывах мерили на себя Онежкины обновки из Гоблинца. Но особой дружбы между ними не возникло. А жаль. В баню меня водили сразу обе моих женщины. И в спальню тоже. Там, поцеловав по очереди меня и Альту, Элика сокрушенно сказала, что ей теперь нельзя, и погладила себя по животу, пояснив для неразумного меня: — Дочка не позволяет. И ушла в другую спальню. — И что все это значит? — спросил я оставшуюся фемину. — Я тебе не нравлюсь? — Альта в ответ надула губки. — Просто я ничего не понимаю. — А тебе и не надо ничего понимать. Ты просто люби нас. Обеих. — И каков теперь твой статус? — Твоя ясырка. Жена у тебя и так есть. — Но ты же мать графов. А я их подданный. Всего лишь барон. — Ты должен был сам стать сыном Ремидию, но ты возвел в этот сан моих сыновей. Они теперь по закону и обычаю его сыновья. Он их взял по очереди на руки и показан всему своему двору. Князь Лоефорт поздравил Ремидия от лица императора, который прислал хартию с признанием моих сыновей наследниками по крови. — Вот-вот… Ты должна была занять подобающее тебе место именно как мать графов. — И что бы я делала во дворце? Сохла бы в светлице? А так… ты, Элика и Митя стали через меня частью правящей семьи, как ты и заслужил это «кровавой тризной» на полях сражений. Ремидий согласился со мной. Он вообще очень умный и добрый старик. Настоящий дед моим сыновьям. Расстегни на спине мое платье и расшнуруй этот проклятый корсет. Как я его успела возненавидеть. — Так не носи… — Как не носить? Мне все уши придворные статс-дамы прожужжали: этикет, протокол… Я теперь тоже придворная, вот. — Как это? Ты же моя ясырка? — Ясырка я по обычаю. А по закону я твоя конкубина. В этом нет ничего зазорного, раз я родила сыновей как конкубина покойного Битомара. Вы все теперь моя родня. Родня, которой у меня никогда не было. И я вас всех люблю. — Без бутылки не понять… — Принести выпить? — Нет… Это так, присказка такая. Когда что-то непонятное. — Ремидий тебя привечает. — Да, он сделал меня сегодня своим камергером. И воспитателем младшего графа. — Вот видишь, как все здорово… И «Отрадное» осталось нам. Спасибо, теперь стяни эту чертову юбку через голову. Какой идиот придумал такой дурацкий фасон? — Ты носишь пояс для чулок? — Элика подарила. Удобная вещь. Знала бы, кто такую прелесть придумал, — расцеловала бы. — Можешь начинать. — Чего начинать? — Целовать. Это мое изобретение, которым меня до сих пор шпыняют в газетах. |