Онлайн книга «Геноцид»
|
Упаннишшур не понимал, что с ним происходит. Он закрыл глаза, а перед его мысленным взором проплывали картины, которые он никогда не видел. Это были отдельные образы и пейзажи, люди и животные. Картины медленно сменяли одна другую, Упаннишшур видел их совершенно отчетливо, но знал, что, как только умолкнут звуки, порожденные ими образы растворятся в пустоте и он их больше никогда не вспомнит. Более того, у него даже не возникнет желания попытаться воскресить их в памяти. Он и сейчас хотел, чтобы они скорее исчезли. Чтобы струны перестали звучать. Чтобы… Чтобы… Чтобы… Чтобы… Чтобы все это продолжалось вечно. Тишина. Упаннишшур открыл глаза. Отциваннур опустил руку и зажал струны в кулак. Упаннишшур оттолкнулся рукой от пола, откинулся назад и сел. – Ну, что скажешь? – Налей хмеля. Отциваннур пододвинул гостю чайник с остывшим отваром и пустую чашку. Упаннишшур сам налил себе хмеля, залпом выпил полную чашку и тут же снова наполнил. – Как-то раз, прогуливаясь по острову, – медленно начал Упаннишшур, глядя на дно чашки, – я задумался над тем, что представляет собой наше общество? Почему оно такое, как есть, а не иное? – Серьезный вопрос, – наклонил голову Отциваннур. – И знаешь, к какому выводу я пришел? – быстро глянул на него Упаннишшур. Отциваннур задумчиво почесал пятку. – Все зависит от того, с чего ты вдруг над этим задумался. – Да ни с чего! – развел руками, как будто что-то потерял, Упаннишшур. – Я просто гулял и вдруг подумал… – Так не бывает, – перебил, не дослушав, Отциваннур. – Ни один вопрос не приходит в голову просто так. У всего есть своя причина. Та или иная. – Хорошо, не будем спорить, – болезненно поморщился Упаннишшур. – Я просто сразу скажу то, что хотел. Квадратный остров представляет собой конечную стадию развития человеческого общества. Упаннишшур сделал глоток из чашки. – Я несколько иначе представлял себе предсмертную агонию, – Отциваннур озадаченно прикусил губу. – Не болтай! – взмахнув рукой, в которой держал чашку, Упаннишшур расплескал хмель. – Ты прекрасно понял, что я говорю о высшей форме развития общества. И, может быть, не только человеческого. – Думаю, плоскоглазые с тобой не согласятся, – усмехнулся Отциваннур. – Плоскоглазые примитивны. – Они добывают уголь. – Потому что могут подолгу находится под водой. – Мы многому у них научились. – Например? – Любые плетеные изделия из тростника и сухих водорослей. Выделка рыбьей кожи… – При чем тут плоскоглазые? – недоуменно вскинул брови Упаннишшур. – Все это мы и сами умели. – Умели? – Конечно. – Даже плоты, на которых мы живем, сделаны не нами. И мы не знаем, кто их нам подарил, – Отциваннур постучал кулаком по пластиковому полу. – Ни у нас, ни у плоскоглазых нет такого материала. – Так я ж про то тебе и толкую! – радостно хлопнул в ладоши Упаннишшур. – Плоты – это наследие былых времен! Сейчас мы находимся у края времени. Это не значит, что мир завершает очередной цикл своего существования и движется к гибели. Просто время перестало играть для нас решающую роль. Наша история закончилась. Мы уже совершили все, что могли, открыли все, что было нужно, мы покорили весь мир и наконец поняли, что ничего этого нам не надо… – Прости, – поднял руку Отциваннур. – «Мы» – это кто? – Мы – это люди! – А… И что же? – Теперь мы просто живем, – подвел итог своей речи Упаннишшур. – Вот так – просто? – Отциваннур раскинул руки и посмотрел по сторонам. – Что значит «просто»? – Просто – значит без проблем. И знаешь, почему у нас нет проблем? – Почему? – с искреннем интересом спросил Отциваннур. – Потому что мы сами их себе не создаем. И нет никого, кто бы мог их нам создать. Мы живем в идеальном мире, где ничего не происходит. И в идеальном обществе, в котором полностью удовлетворены все потребности человека. – Может быть, все дело в том, что потребности слишком низкие? – Чего лично тебе не хватает? – Упаннишшур протянул руку, как будто в ней находилось именно то, о чем сейчас должен был попросить его Отци. – Я не хочу обсуждать эту тему, – качнул головой Отциваннур. – Потому что нечего сказать, – чувствуя победу, снисходительно улыбнулся Упаннишшур. – Я не хочу это обсуждать, – настойчиво повторил Отциваннур. – Хорошо. – Упаннишшур сделал резкий жест руками, от груди в стороны, как будто что-то отталкивая. – Оставим. – К чему ты вообще завел этот разговор? – Отциваннур пожал плечами. – Пришел, чтобы на звучалку посмотреть, и вдруг начал убеждать меня в том, что мы живем в наипрекраснейшем из всех возможных миров, – снова недоуменное пожатие плеч. – Дальше-то что? – Ты куда-то торопишься? – Меня дети на улице ждут. – А ты знаешь, что их родители не одобряют твое общение ними? – Родители всегда найдут повод поругаться на детей. – Повод, несомненно, найдется. Но причина в том, что родители хотят, чтобы их дети были счастливыми. – Дети счастливы, когда заняты тем, что им нравится, что им интересно. Ты этого не замечал? – Ты опять уходишь от ответа. – Разве? Упаннишшур задумчиво постучал ногтями по полу. Из-за того, что он никак не мог решиться сказать Отциваннуру то, что должен, разговор приобретал неопределенный характер. Они говорили в общем, в то время как нужно было говорить о деле. И, что обидно, Отциваннур ведь отлично понимал, в какую сторону клонит Упаннишшур, но не желал ему помочь. Не желал – и все тут! А Упаннишшур, действительно, чувствовал не раздражение, – он вообще редко раздражался, – не злость, – на кого было злиться, кроме как на себя самого, – а самую настоящую обиду. Ну почему именно он должен говорить Отци то, что мог сказать ему каждый? – Основой нашего общества является стабильность. Надеюсь, с этим ты не станешь спорить? – Что ж, – Отциваннур наклонил голову. – Можно и так сказать. Хотя я мог бы подобрать другое определение… Упаннишшур поднял руку, приказывая Отци умолкнуть. И тот послушался, оборвал фразу на полуслове. – Нам следует избегать того, что ведет к нарушению стабильности. Знаешь, Отци, – Упаннишшур приложил ладонь к груди, – я бы не стал говорить на эту тему с кем-то другим. Но ты-то понимаешь, в чем тут дело. |