Книга Аллея всех храбрецов, страница 55 – Станислав Хабаров

Когда он с блокнотом в руках появился в машбюро, к окошечку, где принимали материал, стояла длинная очередь. В широком вырезе виднелись стены машбюро, обитые шумопоглощающей тканью, отчего комната походила на парфюмерную бонбоньерку, увеличенную в сотни раз.

Подошла его очередь, и он протянул в окошко свой блокнот с размашистой подписью зама Главного: срочно. Положив блокнот перед собой, женщина в окошке не спеша повернулась и спросила машинистку, сидевшую у окна:

– А что с её дочерью? Что говорят врачи?

– А что они могут сказать, – уверенно ответила машинистка.

Разговор нервировал Мокашова. Словно где-то во время бега он попал на площадку льда и заскользил на месте, прервав движение. Зазвонил телефон, и было слышно, как спрашивали о материале не торопящуюся женщину в окошке.

– Сейчас узнаю, – отвечала она и, положив блокнот Мокашова, вышла в другую комнату. Затем вернулась, взяла телефонную трубку, ответила:

– Готов. Можете забирать… Чей? Чей материал?.. Сейчас узнаю. Мария, – позвала она машинистку, – у тебя вчерашний материал готов?

– Готов, Ольга Павловна, – отозвалась та.

– Готов, – ответила Ольга Павловна и положила трубку.

– Так, как у неё с дочкой? – опять спросила она. – Вот, говорят, Ленка приехала, у неё теперь связи в Москве.

– Нельзя ли побыстрей? – спросил Мокашов. Он чувствовал себя, как во время торможения при быстром движении, когда наливаются свинцовой тяжестью и тело и лицо.

– Нельзя, – металлическим голосом ответила Ольга Павловна и добавила, обращаясь к машинистке: – У Ленки день рождения. Поздравила бы.

И они рассмеялись чему-то своему. Затем она вырвала листы из блокнота, расписавшись, как было положено, и протянула блокнот.

– Когда будет готово? – наклоняясь к окошку, спросил Мокашов.

– Приходите завтра вечером.

– Но написано "срочно".

– А хоть сверхсрочно. У вас кем подписано?

– Бушуевым.

– Так почему вы в своем комплексе не печатаете? У вас своё машбюро.

– Но Бушуев просил подготовить согласованный материал к завтрашнему утру. Я сообщу своему начальству.

– Сообщайте кому хотите. Следующий.

Мокашов не стал настаивать. Последнее время он начал постигать меру своих возможностей. Раньше, в начале работы в разговорах он уверенно обещал. Но, как правило, его обещания отменялись вышестоящим начальством из-за какой-то высшей политики, из-за отсутствия возможностей, из-за того, что оно было лучше информировано, чем он. Затем он перестал обещать и договариваться вообще, но тогда, разговоров с ним стали избегать и обращались через его голову. Тогда он выбрал более гибкую тактику. С одной стороны, он в большей степени старался подключить к решению начальство. А если принимал решение сам, то начинал доказывать, требовать, убеждать, пока с ним не соглашались.

И теперь он не стал настаивать, позвонил Воронихину, рассказал положение дел.

– Вы наведывайтесь в машбюро. Я сейчас иду к Бушуеву и скажу ему.

Мокашов вернулся в комнату совещаний и время от времени звонил в машбюро.

Голос Ольги Павловны по телефону отвечал более милостиво.

– Что? Не готово… Когда? Не знаю.

– Ну, и черт с вами, – думал Мокашов. Делать теперь ему было нечего, и он чувствовал себя после минувшей нервотрёпки легко и приятно. И даже радовался, что согласование ТЗ откладывается. Одно огорчало его. Коренной зуб, который мучил его несколько дней назад, точно почувствовав передышку, начал потихоньку ныть.

"Нужно успеть к зубному", – подумал Мокашов и для очистки совести позвонил еще раз. ТЗ были отпечатаны.

"Разве успеешь за час собрать всех, согласовать, подписать?" – подумал он, но опять же для очистки совести позвонил Воронихину. Того на месте не было, и секретарь не знала, где он.

"Ну, и хорошо", – подумал Мокашов, решив позвонить в поликлинику, где у него был знакомый врач.

В трубке телефона щелкнуло, кто-то подключился раньше.

– Алло, – сказал Мокашов.

– Мне Мокашова.

– Я – Мокашов.

– Это Воронихин говорит. Решено собраться у нас. У вас всё готово?

– Да. Я думал, переносится на завтра.

– Нет. Завтра нужно утвердить и отправить утренней почтой.

– Ну, я бегу.

И он отправился из нарядного главного здания в свой неказистый инженерный корпус. “В невзрачных зданиях есть особый смысл, – подумал он. – Таким было и КБ, где прошли его дипломная практика и диплом, в таком же обшарпанном здании, точно видом подчёркивающим, что «дело в ином»”. Около вычислительной станции ему попался аспирант Тумаков.

– Что-то у тебя кислая рожа, – начал было он.

Но Мокашов только неопределенно улыбнулся в ответ.

Воронихин рассчитал операцию по согласованию с точностью до секунд. Когда Мокашов с шестью экземплярами ТЗ появился в кабинете Викторова, половина вызванных была налицо, другая половина на подходе. Читали не спеша, оспаривали даже согласованный в рукописи текст, подчеркивали опечатки.

– … Экономический режим… – неожиданно засмеялся баллистик. – Анекдота не слышали. Давайте я вам вместо ужина анекдот расскажу. Владимир Павлович, нас, наверное, ужина лишит.

– Зависит от вас, – рассудительно говорил Воронихин. – Подписывайте и уходите. Можете не читать. Кто из вас первый покажет пример?

– Ну да, не читая, – сказал баллистик. – Вы, наверное, нагородили тут чёрте что.

– Тогда читайте, – согласился Воронихин.

– Так слушайте анекдот.

Все отложили карандаши и приготовились слушать.

– "Мама", – спрашивает ребенок, – "кто такой Маркс?" "Экономист, деточка, был такой экономист". "Как Ольга Васильевна?" Упоминание местной экономистки Ольги Васильевны само по себе вызвало смех. "Нет, деточка, Ольга Васильевна – старший экономист".

Вызванные для согласования всё подходили, и уже несколько человек читали один и тот же экземпляр, передавая листы. Если бы занести в ТЗ все замечания, то оно бы распухло в десятки раз. Но Воронихин был опытен в этих делах. Он мало вмешивался, понимая, что взаимное обсуждение, взаимное урегулирование значительно облегчало дело. Потому-то он и собрал вместе всех.

Обсуждавшие хорошо знали друг друга. Именно они и представляли тот коллективный мозг, присутствующий на совещаниях и взвешивающий ответственные документы. Они встречались на совещаниях, на испытаниях и космодроме. И если у предприятия, кроме его продукции, было ещё лицо, этим лицом были именно они.

– Ну и ну, – удивлялся приборист, читавший ТЗ. – Что это вы придумали? Что это за контроль? Это, как раньше, знаете, в старину был контроль по звону. Ударяли по отливкам молоточком и слушали, как звенит. Только у нас нет таких умельцев. Может, они у вас? Нужно попроще что-нибудь.