Книга Терроризм от Кавказа до Сирии, страница 73 – Игорь Прокопенко

Вот что говорил в те дни Масхадов:

«Мы можем помочь российским следователям и прокурорам выяснить причину — почему падают эти вертолеты, и представить видеоматериалы. Вот вертолет, который горит и падает в районе Ханкалы, который сбит нашим расчетом — АЗРК «Игла».

Глава администрации ЧечниАхмад Кадыров держится так же твердо:

«Никаких переговоров с Масхадовым… Я буду с ним вести переговоры только на предмет сдачи. Как вел с другими, которые приходят ко мне. И никого, ни одного я не подставил, кто пришел ко мне, — значит, какие гарантии я давал, такие гарантии я до конца веду».

Для того чтобы привлечь на свою сторону сторонников Масхадова, Кадыров добивается права на объявление амнистии. Те, кто добровольно пришел к Кадырову, сложил оружие и смог доказать свою непричастность к похищению людей, убийствам и совершению терактов, перестают числиться преступниками, получают российские паспорта и поступают на службу в личную гвардию Кадырова.

Однако у Кадырова слишком много врагов. Его ненавидят боевики, с которыми он когда-то был в одном лагере, у него много кровников. С недоверием к нему относится бывшая антидудаевская оппозиция. Ситуация складывается таким образом, что Кадыров может доверять только очень близким людям. В этот узкий круг входит и его сын Рамзан. Это он по приказу отца возьмет под свое командование новую гвардию. Несколько тысяч штыков. Внушительная сила! Сила, которая отныне призвана наводить порядок в Чечне и охранять целостность России.

Одним из тех, кто перешел на сторону федералов, стал Сулим Ямадаев. В первую чеченскую войну — боевик. Во второй — на стороне федералов. Заместитель военного коменданта Чечни. Он был назначен командиром батальона «Восток». В его функции входило проведение зачисток. В этом подразделении бывшие боевики. Они попали сюда по разным причинам. Кто-то пришел сюда за командиром. Кто-то устал скрываться в горах и поверил в провозглашенные Кадыровым гарантии безопасности. А кто-то решил поквитаться с обидчиками на другой стороне. Для этих людей кровная месть — не просто слова…

Сулим Ямадаев так объяснял свой выбор:

«После 1994–1995 гг. я думал, у нас порядок будет, все мирно будет, как в 1945 году жили. Знаешь, дружно жили после войны. Я себе не представлял, что будет в 1996-м, после войны: похищения людей, убийства. Вот вся эта банда».

Теперь с боевиками сражаются уже не только российские солдаты, но и чеченцы, многие из которых еще недавно смотрели на федералов через прицел. Для них война продолжается уже с другой стороны.

Вот какой разговор состоялся у нас с одним из бойцов батальона «Восток»:

«У меня много друзей погибло… нормальные ребята были, сейчас их нет. Недавно в Гудермесе убили Муслима, нашего друга. Вот тоже его не могу забыть».

«Мстишь за него?» — спрашиваем.

«Да, больше сказать нечего».

Действительно, что тут сказать? Когда оружие, накопленное в Чечне, начинает стрелять в своих, когда месть делает людей слепыми и глухими, разум отступает. И логика действий проста — убей или убьют тебя…

Сами чеченцы иногда теряются при попытке распознать, где здесь свой, а где чужой. Многие боевики оказались на этой стороне и обзавелись вполне серьезными документами. А некоторые даже легализовались под прикрытием силовых структур. В этих условиях нелегко даже тем, кто с самого начала встал на сторону федеральных сил.

Одним из таких людей стал Саид-Магомед Какиев. Он с самого начала вошел в ряды антидудаевской оппозиции, воевал на стороне российских войск, был серьезно ранен. В 2003 году он стал командиром батальона специального назначения «Запад» ГРУ. В одном из боев его товарищей заживо замуровали в стену боевики. С тех пор они кровники.

Вот как он описывает ситуацию, сложившуюся в республике в те годы:

«Вот бывший боевик, начальник штаба, я не знаю, у Масхадова или Басаева. Он переходит в силовые структуры, законные силовые структуры — это российские структуры Чеченской Республики. Такие становятся командирами или начальниками штабов. И вот идет моя колонна, стоит он там с жезлом, командует каким-то подразделением, в маске или без маски. И говорит: «Открой багажник». Я ему не открою, я ему даже не отвечу, потому что я же их знаю в лицо, я же их даже в затылок узнаю».

…В 2001 году Россия столкнулась с новым явлением, которое стало ее кошмаром и проклятием. Имя ему — смертники-шахиды. Впервые Россия встретилась с этим неожиданным для себя явлением, когда племянница полевого командираАрби Бараева Хава, сидя за рулем «КамАЗа», груженного взрывчаткой, подорвала себя у штаба одной из воинских частей.

Подготовленные по специальным методикам в тренировочных лагерях, эти женщины уже не принадлежали себе. Передо мной документы и посмертные фото тех, кто добровольно или по принуждению пополнял легион «черных вдов». Басаев угрожал, что таких по России бродят десятки. Уже вскоре они окажутся в центре Москвы.

10 июля 2003 года у входа в столичный ресторан была задержана Зарема Мужахоева. От взрыва ее бомбы погиб сапер ФСБ. Спецслужбам впервые удалось задержать женщину, которую направили в Москву для совершения теракта. На суде Мужахоева заявила:

«Если пойти на путь самоубийства, это как бы грех — в ад попадешь, а если так, для Аллаха, неверных убиваешь — тогда попадаешь в рай. А когда уже пришла информация, что надо поехать в Москву, то между собой мы не говорили «на теракты». Говорили, что надо найти девушку и поехать в Москву. Я поняла, к чему клонят».

По оперативным данным, начиная с 2002 года, в Москву начали прибывать новые смертницы. На улицах дежурят усиленные наряды милиции и люди в штатском. Но усилия спецслужб оказались тщетными.

23 октября 2002 года на улице Дубровка разыгралась настоящая трагедия. Здесь в театральном центре во время спектакля — постановки мюзикла «Норд-Ост» боевики захватили 916 заложников. Силовая операция по освобождению заложников была тщательно подготовлена и умело проведена 26 октября. Но никто не предполагал такого количества жертв: погибли 130 человек.

Заместитель министра внутренних дел РФ Владимир Васильев сразу после завершения операции заявил:

«Удалось спасти свыше 750 человек. Они находятся в различных медицинских учреждениях города Москвы. В то же время мы скорбим вместе с близкими тех, кто потерял из числа заложников. На то время, которым я располагаю, непроверенные данные — мы потеряли 67 человек заложников, не смогли спасти».

На самом деле жертв было гораздо больше.

А вот как оценил итоги операции по спасению заложников Владимир Путин:

«Удалось сделать почти невозможное — спасти жизни сотен, сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени. Но сейчас я, прежде всего, хочу обратиться к родным и близким тех, кто погиб. Мы не смогли спасти всех. Простите нас».