Онлайн книга «Ночное кино»
|
– Я справлюсь. – Мы едем с друзьями – тебе нельзя вдруг передумать. – Честное слово. Я только рад подольше с ней побыть. Она, видимо, смирилась, перекинула гриву через плечо и уставилась на меня, явно ожидая, когда я что-нибудь прибавлю. То была одна из величайших загадок нашего брака. За шестнадцать лет совместной жизни Синтия то и дело ждала, когда я что-нибудь прибавлю, будто на свете существовали некие конкретные слова, которые ее отопрут (поскольку она у нас сейф наиновейшей модели). К вычислению кода я и близко не подобрался. «Я тебя люблю» не помогало. Равно не помогало «О чем ты думаешь?» и «Скажи, что ты хочешь услышать». Теперь она подождет с минуту, а то и больше, сообразит, что до дальнейших уведомлений придется стоять запертой, и уйдет, скрывшись под герметичной печатью молчания. Так и вышло: она распахнула дверь и пошла по коридору. Я шагнул было за ней, но в кармане зазвонил телефон. Хоппер. – Угол Пятьдесят восьмой и Бродвея! – заорал он, и вместе с ним в трубку ворвалась полицейская сирена. – Быстро! – Что? – Я нашел человека, который видел Сандру за несколько дней до смерти. Синтия в прихожей снимала с Сэм пальто. Бл-лин. – Двадцать минут, – сказал я и дал отбой. Значит, Хоппер все же не слинял. Он у нас, похоже, козырная карта. 31 Сэм взирала на меня угрюмо. Присев на корточки, призвав на помощь все свое актерское мастерство, я объяснил, что папе надо заняться суперсекретной работой и пора бежать, поэтому Сэм останется с мамочкой. Дочь в ответ не промолвила ни слова. – Через неделю мы пробудем вместе четыре дня, – пообещал я. – Только мы вдвоем, хорошо? Она еще помолчала. А затем – видимо, думая какую-то очень серьезную думу – погладила меня по голове. Она никогда так не делала. Раскрасневшаяся Синтия пронзила меня взглядом – ну ты папаша хоть куда, – но, ради Сэм любезно улыбаясь, подняла ручку на чемодане, наклонила его к Сэм, и та послушно покатила свой багаж к двери, точно усталая стюардесса, которой сообщили, что остался еще один перелет до Цинциннати. – Пока, зайка, – сказал я. – Я тебя люблю больше… как там было? – Солнца плюс Луны, – ответила она на ходу. – Я ей компенсирую, – сказал я Синтии. – Ну еще бы. – Она тряхнула гривой, улыбнулась и шагнула следом за дочерью. – Мы запишем тебе в счет. Стараясь не утонуть в цунами угрызений, я открыл шкаф в прихожей. – Звонил Хоппер, – сказал я Норе через плечо. – Встречаемся на Пятьдесят восьмой, сейчас. Он нашел зацепку. – Я схватил ключи, однако Нора так и стояла на пороге гостиной. И смотрела на меня во все глаза. – Что такое? – Это был ужас. – Что было ужас? – Вот это. – Моя бывшая жена? Да не говори. Представляешь, когда-то эта женщина жила ради субботнего караоке. В колледже мы ее звали «Бэнглз». Что с ней ни делай, целыми днями распевала на публике «Ходишь как египтянин». [41] – Я не про нее. Я помог Норе надеть пальто. – А про что? Давай скорей, нам бежать пора. – Ты думаешь, ты не палишься, а ты палишься еще как. Я выпихнул ее за дверь и повертел ключом в замке. – Что значит – я палюсь? – Ты безумно ужасно в нее влюблен. – Эй. Никто тут не безумен, не ужасен и не влюблен. Она положила руку мне на плечо – в глазах читалась откровенная жалость. – Тебе надо жить дальше. Она счастлива. И с этими словами Нора бодро поскакала по коридору, а я стоял и смотрел ей вслед. 32 Хоппер ждал нас на углу возле банка «Эйч-эс-би-си» и курил; судя по опустошенному лицу и серьезной гримасе, за два прошедших дня он почти не спал. – Что мы тут делаем? – спросил я. – Помнишь, что Морган Деволль говорил? Что Сандра не могла не играть на пианино? – Ну да. – Я вот вчера подумал. Сандра приехала в город искать кого-то – где она играла бы, если б ей приспичило? – Джазовые клубы. Джуллиард. В вестибюле отеля? Трудно сказать. – Туда не пустят играть не пойми кого с улицы, да еще так, чтоб тебя не отвлекали поминутно. А потом я вспомнил. У меня один друг – крутой спец по классике. Демозалы в Фортепианном ряду хороших пианистов пускают за милую душу. Я днем там побродил, поспрашивал, и в одном магазине менеджер ее узнал. Сандра за неделю до смерти приходила дважды. – Молодец, – сказал я. – Он сейчас нас ждет, готов поговорить. Только быстро, а то они скоро закрываются. Хоппер выбросил окурок и зашагал по тротуару. О Фортепианном ряде я слышал впервые. Кривой квартал Пятьдесят восьмой улицы между Бродвеем и Седьмой авеню, где между громадами жилых домов шестидесятых, точно воробышки среди бегемотов, притулились хрупкие фортепианные магазины. Мы пробежали мимо «Фортепиано Бетховена» – плакаты в витринах рекламировали концерты Вивальди и уроки вокала. Внутри дюжими танцовщицами кордебалета в ожидании выхода на сцену застыли, распахнув крышки, одинаковые и блестящие кабинетные рояли. Хоппер прошаркал мимо супермаркета «Мортон Уильямс», перешел дорогу, миновал пожарную станцию и притормозил у грязно-зеленого навеса лавки под названием «Клавирхаус». Я пропустил Нору в дверь. В отличие от «Фортепиано Бетховена», в «Клавирхаусе» стояло всего три пианино. Магазин пустовал – ни покупателей, ни продавца. Похоже, в эпоху интернета фортепиано, как и бумажные книги, стремительно превращались в культурный пережиток. Так и будут потихоньку загнивать, пока «Эппл» не изобретет какое-нибудь «айПиано», которое помещается в кармане и управляется через СМС. С «айПиано» каждый может стать айМоцартом. Сочиняйте свой «айРеквием» на свои «айПохороны», куда придут миллионы ваших айДрузей, которые вас айЛюбят. Из-за двери в дальнем углу Хоппер привел немолодого тщедушного человечка в коричневых вельветовых штанах и черной водолазке, с худосочным седым клоком на лысеющей голове. Человечек походил на престарелого мальчишку – на классической музыке таких взросло немало. Водятся эти любители Малера в радиусе десяти кварталов от Карнеги-холла. В одежде предпочитают земляную палитру, собрали всю телевизионную коллекцию «Величайших исполнений» на DVD, живут одиноко в квартирах Верхнего Вест-Сайда и ежедневно беседуют со своими цветами в горшках. |