Онлайн книга «Ночное кино»
– Введи в курс? – с легким нетерпением велела она Декстеру. Тот, предъявив зиплоки и мой «блэкберри», описал симптомы, точно интерн, советующийся со специалистом по поводу невнятной МРТ. – Но вот, видишь? – сказал он, на что-то показывая. – И вот здесь. Я… я не понял симметрии. Сначала думал, крошево с наковальни и, например, кроличьи фекалии. Но тут ведь вот это. Я никогда не видел… – И он в сомнении замолчал. Клеопатра схватила «блэкберри» и сощурилась, увеличивая картинку. – Ясно, – сказала она, глянув на Декстера. – Можешь идти. Он кивнул и, напоследок посмотрев на нас – похоже, с искренней тревогой, – нырнул за портьеру обратно в магазин. С минуту Клео молча разглядывала фотографии. Взяла пакетик с прахом, понюхала – даже не покривившись, – затем пригляделась к корням. Когда она склонилась над столом, лазурные перья легли ей на щеку. – Расскажите, где вы все это нашли, – тихо сказала она. – В съемной комнате одного человека, – ответила Нора. – Круги и все жженое были под кроватью. – Кто этот человек? – Мы бы предпочли не называть, – сказал я. – Мужчина или женщина? – Женщина, – ответила Нора. – И где она сейчас? – Это мы тоже предпочли бы не обсуждать. – Как у нее дела? – Нормально, – ответил я. – А что? Клео перевела пристальный взгляд с букета корней на меня. Глаза у нее были черны и так глубоко утопли в пухлом лице, что я не видел белков – лишь черные радужки посверкивали в сумраке. – На вашей подруге лежит очень сильное проклятие. Больше она ничего не прибавила, отложила веточки и откинулась на спинку кресла, терпеливо дожидаясь, пока выскажемся мы. Мы только молча таращились. Обычно я склонен лишь плечами пожимать в ответ на такие заявы. Подумаешь, суеверие. Но что-то такое было в этой Клеопатре – прямолинейная ее категоричность, – и просто пожать плечами мне не удавалось. Довольно и того, что эта женщина смахивала на припанкованную сестру Конфуция. А изъяснялась сухо и монотонно, как опытный нейрохирург. – Какого рода проклятие? – спросил я. – Не уверена, – ответила Клео. – Не простой сглаз. – Взяла мой «блэкберри», предъявила нам картинку. – Она его снимала, выполнила сложнейший ритуал. Кошачий ладан в круге, мешается с серой, солью, хитином насекомых, сухими человеческими костями – может, и не только, но от остального вас вывернет. Все это выкладывается вокруг асафетиды, сожженной на правильной пирамиде из угля. Наверняка запах был отвратительный. – О да! – поспешно подтвердила Нора. – Это вонючая ферула. Асафетида. Отталкивает зло и причиняет урон недругам. Чтобы снять проклятие, можно еще смешать ее с валериановым корнем, перьями черной курицы, черным порошком и прядью волос того, кто наложил проклятие. Мочишься туда, складываешь все это в стеклянную банку и закапываешь там, где он регулярно ступает, – у крыльца, в гараже. После чего он, в общем, оставляет тебя в покое до конца твоих дней. – А на бывших жен действует? – спросил я. – Если она живет в многоэтажке на Пятой авеню, можно просто отдать консьержу? Нора глянула на меня с упреком, но Клеопатра лишь откашлялась. – Если нет доступа туда, где бывает этот человек, – терпеливо продолжала она, – поступаешь так, как ваша подруга. Рисуешь ладанный круг. – А это помогло? – спросила Нора. – Сняло с нее проклятие? – Понятия не имею. Заклинания – они как примитивные антибиотики. Пробуешь разные, смотришь реакцию. Суперзаклятия, бывает, сопротивляются, как бактерии, – штамм постоянно мутирует, цепляется за носителя, пожирает его. Вы давно общались с вашей подругой? Как она себя чувствует? Нора сконфуженно посмотрела на меня. – А эти ветки над дверью? – спросил я. Клео откинулась на спинку кресла, воззрилась на букетик. – Это калина. Встречается в природе, входит в семейство жимолостных. Растет на лугах и в лесах. Используется для защиты. В глуши американского Юга из таких корней плетут ножные браслеты. Или мочат их в виски и закапывают. А можно поступить, как ваша подруга. Взять девять веточек, белую веревку, завязать по узлу вокруг каждой – девять веток, девять узлов – и вставить куда-нибудь у входной двери или под крыльцо. Некоторые на переднем дворе закапывают. – А что эта калина делает? Некоторое время Клео непроницаемо смотрела на меня. Затем ответила: – Сбивает дьявола с толку. – «Сбивает с толку»? – Останавливает. Замедляет. – Понял, – сказал я, подбирая веточки и корни. – Прямо не знаю, зачем США тратят шестьсот миллиардов на национальную безопасность. Надо просто в каждом американском доме за косяк сунуть такую штуку. Очевидно, к неверующим и скептикам Клео была привычна, и они ничуть ее не смущали. Она лишь переплела на колене пальцы, унизанные кольцами – черепа, коптские кресты, кошачья башка. – Ваша подруга принимала ванну до рассвета? – Да, – ответила Нора. – В очень ледяной воде. Я уже хотел было спросить, что она несет, но вспомнил странную историю Ионы, спозаранку заставшей Александру в ванне. – То есть ритуалы очищения она проводила, – кивнула Клео. – А это зачем? – спросил я. – Очищают от зла. Не насовсем. Это временный пластырь такой. А полы она мыла? Нора глянула на меня. – Мы не знаем. – На ощупь холодная была? – Без понятия, – ответил я. – Вы не замечали, ей трудно было разговаривать? Как будто во рту арахисовое масло или песок. – Мы не знаем. – А подозрительная тяжесть? – Какая тяжесть? Клео пожала плечами: – Я слышала, иногда люди, на которых подолгу лежит сильное проклятие, встают на обычные весы, а те показывают триста, а то и четыреста фунтов, хотя на вид человек очень исхудалый. – Этого мы тоже не знаем, – сказал я, хотя внезапно всплыло грозное воспоминание о единственной моей встрече с Александрой – эта странная походка, точно в трансе, гулкая тяжелая поступь в шелесте дождя у водохранилища. Клео посетила новая идея – она опять взяла «блэкберри» и полистала фотографии. – Я одного не вижу – возвращения. Когда речь идет о черной магии, проклятие нужно снять, а потом возвратить, чтобы оно бумерангом вернулось к тому, кто проклял. – Она подняла глаза на нас. – Заклинания – это просто энергия. Как направленный поток заряженных частиц. Их же надо куда-то девать. Энергия не создается и не разрушается – она передается. А свидетельств передачи я не вижу, и это меня беспокоит. – Она в задумчивости склонила голову набок, повертела в пальцах тигриный клык. – Не заметили в комнате возвратных свечей? |