Онлайн книга «Сова»
|
Людвиг опять кивнул. – Некий Паулус. Ее ассистент, мне показалось, он там правая рука. – Хорошо, – сказал Мунк, опять зарывшись в своих записях. В комнате повисла тишина, и все молчали, пока Мунк снова не нажал на кнопку. На этот раз на экране появилась фотография с места преступления, которую они уже видели раньше: девочка, Камилла, лежала в вереске, голая, в той странной позе, с белым цветком во рту. – Что за Паулус? – спросил Мунк, снова повернувшись к Грёнли. – У нас пока нет его «портрета». – Ладно, в любом случае, этот Паулус, судя по всему, был прежним жителем «Садоводства», и сейчас, как мы поняли, работает там, занимая достаточно высокое место, и именно он прислал нам сегодня утром список всех жителей, сотрудников, учителей и всех остальных, связанных с этим местом. – Извините, – еще раз сказала Ильва, на этот раз показавшись почти глупенькой. – Но это «Садоводство Хурумланне»… Что это за место? – Прошу прощения, – сказал Мунк, взявшись за голову и снова зевнув. – Людвиг, расскажешь? – Ладно, – сказал Людвиг, – посмотрев на бумажки на своем столе. – «Садоводство Хурумланне» – это место для подростков с трудностями. Оно было основано Хелене Эриксен в 1999-м, это частная собственность, но государство его поддерживает, также оно связано с другими организациями и инстанциями: с психолого-педагогической помощью, с отделением пищевых расстройств в больнице Уллевол, с больницей Дикемарк. Я сделал несколько звонков, и все отзывы о «Садоводстве» носят исключительно положительный характер. Похоже на то, что дети и подростки, которые не нашли себя в других местах, пришлись ко двору там, в «Садоводстве Хурумланне». Некоторые живут там много лет. Людвиг снова полистал записи. – Да, как уже говорилось, у нас было не так много времени, но те, с кем я успел поговорить, очень хвалили и место, и не меньше саму Хелене Эриксен, мне показалось, что она как будто стала матерью для всех этих детей. Я продолжу в течение дня, но пока что я не нашел ничего, что показало бы ее в плохом свете, скорее наоборот. – Хорошо, Людвиг, спасибо. И… – Теперь моя очередь? – сказал Ким Кульсё, криво улыбнувшись. – Да, Ким, давай, – кивнул Мунк. – С момента обнаружения жертвы на месте преступления работает наша команда, – начал Ким. – Стучат в двери, прочесывают всю местность, но что касается технических следов, пока что у нас мало что есть. Эти края – популярное место для прогулок, многие там ходят, так что о следах можно забыть, иначе нам придется проверить половину Бускеруда. Мы также ничего не нашли в округе, на мой взгляд, это довольно странно, но мы продолжаем поиски. Мы затребовали сотрудников в Свельвике, Рёкене и Санде и будем работать, пока что-нибудь не найдем, потому что что-то полезное нам должно там быть. У нас большой ареал поиска, так что это может занять время, но мы в процессе и по-прежнему ищем. Кое-что техническое у нас есть, но вы, конечно, уже это видели. Перья, свечи, цветок во рту, очевидно, лилия. Ах да, и у нас есть показания свидетеля. Он поискал в своем планшете. – Некая Ольга Лунд, пенсионерка, живущая прямо рядом с дорогой, ведущей к той тропинке, где мы нашли жертву, говорит, что она видела белый фургон с приклеенной маркой на боку. Фургон проехал мимо, по ее словам, сразу после «Итогов дня» и вернулся обратно по той же дороге, снова, как сказала пенсионерка, прямо перед «Вечерними новостями». Собравшиеся заулыбались. Легко представить себе, как пожилая женщина отмеряет время по постоянным программам на NRK. – Приклеенная марка? – спросила Миа, первый раз за день открыв рот. – Да, она так сказала, – улыбнулся Ким. – Логотип? – Видимо, его она имела в виду, да. – Не помнит, что за логотип? Ким снова полистал в планшете. – У меня ничего об этом не сказано, я получил отчет от служащего, но думаю поехать поговорить с ней сам. – Отлично, Ким, спасибо. Габриэль? Габриэль Мёрк сидел в своих мыслях и вздрогнул, услышав свое имя. – Да? – Телефонные записи? – Я заказал их, скоро будут, – кивнул Габриэль. – Хорошо, – кивнул Мунк. Габриэль посмотрел на Мию Крюгер, и она подмигнула ему. – Ок, – подытожил Мунк, – Миа? Поднявшись, Миа подошла к экрану. Мунк передал ей пульт от проектора и сел на стул возле стола. Миа заправила длинные темные волосы за уши, покашляла и нажала на кнопку, показав первую фотографию. – У меня было не так много времени, чтобы во всем разобраться, я получила фото только вчера, – улыбнулась она, как бы извиняясь. – Но есть несколько вещей, на мой взгляд, очень для нас важных. Перед нами стоит выбор, есть несколько направлений, от которых нам нужно отталкиваться. В переговорной воцарилась полная тишина, когда Миа повернула лицо к экрану. – Нет никаких сомнений, что все это было спланировано, причем давно. Первое, что мне пришло в голову, – место преступления очень театрально, как какая-то игра, согласны? Миа перещелкнула несколько фотографий, не дожидаясь ответа собравшихся. – Парик. Перья. Свечи вокруг нее. То, что она голая. Как сложены ее руки. Цветок во рту. Ритуал. Жертвоприношение. Конечно, прежде всего, я подумала об этом, и вы, скорее всего, тоже. Как видите… Миа подошла к экрану на шаг ближе и показала на разные участки фотографии. – Как установлены свечи. Этот пятиугольник. Пентаграмма. Она сразу наводит на мысли, не правда ли? Это же известный символ. Врата… да, врата в темноту, к дьяволу, я не делаю никаких выводов, просто говорю то, что первым приходит в голову, но для меня нет сомнений, что мы имеем дело с человеком или группой людей, имеющих к этому отношение. Оккультизм. Сатанизм. Миа оглядела комнату, как бы проверяя, есть ли у кого-то вопросы, но все продолжали сидеть молча. – Понимаете, что я имею в виду? Несколько кивков, но по-прежнему ни слова. – Я имею в виду, что голая девочка лежит, абсолютно голая, на постели из перьев, в пентаграмме из свечей, и насколько я понимаю, никаких признаков сексуального насилия? Миа посмотрела на Мунка, тот покачал головой. – Видите? – сказала Миа, пролистнув новую серию фотографий. – Девственница, – продолжила Миа, остановившись на фото девочки крупным планом, на которое Габриэль мог смотреть с трудом. – Ведь все эти ритуалы обычно об этом, правда? Все по-прежнему молчали. – Я не имею в виду, что Камилла Грин была девственницей. Сейчас не так много семнадцатилетних девственниц, но то, что она не подвергалась сексуальному насилию, то, что ее положили в такой позе, в этих символах, – голая и чистая, если вы понимаете, о чем я, – мы совершенно точно должны исходить из этого. |