Онлайн книга «Лонтано»
|
– Я возьму спагетти с сардинами, – сказал он, возвращаясь в настоящее. – Пусть будут сардины, – кивнул хозяин стола. – Я скучаю по Софии. – Она в полном порядке. Дети тоже. – Но эти два недоумка разводятся. – Вне всяких сомнений. – Конец нашим планам. – В этом смысле да. Подошел официант. Монтефиори сделал заказ. Ни тот ни другой не взяли вина: итальянская вода frizzante [123] их вполне устроила. – Не уверен, что это была хорошая мысль, – признался Морван. – Несколько лет они были счастливы. Мила и Лоренцо просто замечательные. Какой редьки еще нужно? – Какого хрена. – Ты меня понял. Они избалованные дети: у них совсем не те приоритеты, что у нас… На протяжении сорока лет старики были союзниками, и связывало их то, что единственно важно: тайна. Тайна их встречи в Заире в 1970-м. Тайна их договора о марганцевых рудниках, а потом о колтановых. Тайна их намерения смешать свою кровь через Софию и Лоика… Морван и Монтефиори были королями: они объединили свои королевства, соединив детей, как сюзерены былых времен. Их план был безупречен, вот только дети недостаточно любили друг друга – или не сумели договориться. Им принесли заказанные блюда: bucatini, крупные полые спагетти. Морван знал рецепт наизусть. Фенхель, лук, анчоусы, изюм и кедровые орешки. И конечно же, свежие сардины, которые тушат, пока не выпарится все белое вино… Как и Монтефиори, он повязал салфетку поверх ворота – больший крестьянин, чем настоящий. Какое-то время они молчали, наслаждаясь тем, что близко к шедевру. Фенхель, сказал себе Морван, весь секрет в фенхеле. Его нужно сначала сварить отдельно в подсоленной воде и оставить эту воду для bucatini. Это решающий момент: первая варка определяет вторую. В Париже Морвану никогда не удавалось добиться такого аромата. – У нас утечка, – наконец решился он. – Я видел, что курс взлетел. – Сволочи покупают во всю мочь. – Надеюсь, меня ты не подозреваешь. Морван не ответил, оценивающе разглядывая собеседника. Он утверждал, что в курсе только он сам и его сын. Вранье: Монтефиори тоже посвящен в тайну. Молчание затягивалось. Немногие удостоились уважения Морвана, но итальянец был членом клуба. – Разумеется, нет. – Как их остановить? – Есть у меня одна мысль. Настоящая проблема в другом. Этот скачок курса разбудил подозрения Кабонго, который начал меня доставать. Мне пришлось бросить ему кость. Кондотьер перестал есть. – Я заключил сделку, – успокоил его Морван. – Будем эксплуатировать месторождение тайком, а ему платить комиссионные. В некотором смысле так даже надежнее. Он прикроет наши тылы. Покачав головой с видом полного смирения, итальянец снова взялся за вилку. – Ты меня слушаешь или нет? – Слушаю. Как там дела? – Ничего нового. Вообще-то, эксплуатация уже должна была начаться, но сначала я должен уладить проблему с акциями и найти приобретателей. – А источник? – Скоро я буду знать, кто это. – И что ты с ним сделаешь? – Заставлю его дать обратный ход. Покупатели послушают его и продадут свои доли. Они поверили ему один раз, поверят и снова. – Кто купит акции на рынке? – Кабонго и остальные хотят все заполучить, но мы будем действовать быстрее. – Они не позволят нам превысить определенную цифру. – А мы потом перепродадим. Наш лучший козырь – рассредоточение. Раздробить и царствовать спокойно. Монтефиори покончил со своим блюдом. Он уперся локтями в стол – в присутствии гиганта и мебель, и предметы становились смехотворно маленькими. – Разве мы уже не переросли эти глупости? – Назовем это нашим «решительным боем». На операции можно заработать еще несколько миллионов. А после нашей смерти у детей в Африке будет более прочное положение. Ты в деле или нет? Итальянец собрал хлебом соус с тарелки. – Я в деле. Это все? Со вторым пунктом покончили. Осталось объявить последнюю новость. Самое плохое на закуску… – Нет. Человек-гвоздь вернулся. Впервые морщины на лице жестянщика дрогнули. – Что ты хочешь сказать? – Почитай французские газеты: вот уже несколько недель кто-то убивает тем же способом. – Где? – В Бретани. В Париже. Монтефиори взял свой стакан – его рука была испещрена шрамами и коричневыми пятнами. Не рука, а фреска. На ней читались вспышки гнева, битвы и победы первопроходца. – Фарабо еще жив? – спросил он, отхлебнув большой глоток. – Нет, но убийца ему подражает. Пока жертв три. Скоро будет четвертая. – У тебя есть идеи? – Не могу выбрать между божьей карой и психом из тех прекрасных времен. – Должен быть и третий ход, более… рациональный. Морван придвинулся ближе и продолжил, понизив голос: – Он пытается впутать меня. Оставляет следы, которые ведут ко мне, выбирает жертв, которых я знаю. Он мстит за своего учителя. Ты не заметил ничего подозрительного вокруг себя? – Нет. Он задал вопрос для вида. Жестянщик никак не был связан с той историей. Его взгляд ясно означал: Arrangiati come cazzo vuoi – Разбирайся сам. – Кто ведет расследование? – все же спросил тот. – Мой сын. Он работает над делом, и он найдет. Монтефиори поднял стакан: – Молись, чтобы он не нашел больше, чем искал. Морван ощутил тоскливый ком в горле. Если бы его дети узнали о нем правду, это стало бы худшей местью. – Десерт? – Нет. У меня самолет в шестнадцать часов. – Ветер небольшой, самолет взлетит из Флоренции. Держи меня в курсе. Хотелось бы побывать в Париже и поцеловать внуков, но не уверен, что выберу время. Морван встал и увидел Монтефиори, каким он был сорок лет назад, когда засунул руку рабочего в дробилку под тем предлогом, что тот украл у него килограмм металла. И последняя новость, которую следовало сообщить: – Ди Греко умер. – Все там будем. – Он покончил с собой. – Он всегда был психом. – Я думаю, он как-то связан с этим делом. |