Онлайн книга «Лонтано»
|
– Что-то вроде, да. – А папа что говорит? – Он думает, что этот парень – только часть более широко задуманной мести. Бич Божий… Ты ж его знаешь. Она улыбнулась, рассматривая раскаленный кончик своей сигареты: – Значит, он заплатит за свои грехи? Он поцеловал ее в щеку – щека пылала. – Заплатит или нет, мне по барабану. Но я не хочу, чтобы страдали невинные, вроде тебя. – Я никогда не была невинной. Он опять поцеловал ее, как если бы вновь открыл для себя позабытое удовольствие и теперь не мог от него отказаться. – Я вернусь завтра утром. – Мне хочется слинять отсюда. – Посмотрим, что можно сделать. А пока постарайся поспать. Когда он шел по коридору, завибрировал мобильник. – Я только что говорил с Амарсоном, тем офицером с бульвара л’Опиталь, – доложил Крипо. – Они задержали какого-то мутного парня, который вполне может оказаться нашим клиентом. Невероятная случайность: они возвращались из Сент-Анн и наткнулись на него на бульваре Огюст-Бланки. – Почему они думают, что он наш парень? – На нем латексный комбинезон, пирсинг повсюду и… – Буду внизу через десять секунд. Возьмем твою машину. 114
– Позвольте представить вам доктора Эрве Балага́, – начал капитан Амарсон. Прежде чем устроить встречу с подозреваемым, Амарсон, обычный коп в куртке-бомбере, решил принять коллег у себя в кабинете, где их также ожидал некий нескладный панк лет пятидесяти в квадратных очках и потертой косухе. – Учитывая… некоторые особенности задержанного, я срочно вызвал нашего специалиста по боди-арту. Эрван и Крипо переглянулись: ночь еще не исчерпала приятных сюрпризов. – Я уже работал с ним по одному делу и имел возможность оценить его познания в данной области, – продолжил офицер. – Он встретился с субъектом и… – До нас? – Он не говорил с ним. Простой… медицинский осмотр. – Он повернулся к панку. – Вам слово, доктор. Балага держал в руке исчерканный листок. Он поправил очки и заговорил тягучим голосом престарелого рок-критика: – Рост – метр восемьдесят семь. Вес – около ста кило. На мой взгляд, чистая классика. – Классика чего? Балага умолк и испепелил Эрвана взглядом: прерывать воспрещено. – Боди-арт. Бодихакинг. Трансгуманизм. Фетиш-садомазо-арт. В данном случае имеет место желание как декорировать свое тело, так и видоизменить его. Я насчитал на нем тридцать семь пирсингов различных размеров и форм, в частности серию гвоздей, расположенных вертикально посредине лба, и металлический гребень на спине. – Погодите, – снова оборвал его Эрван. – Вы видели его без одежды? – Мы его задержали, – ответил Амарсон. – Данные сведения получены во время досмотра. Все это было совершенно незаконно. Полицейский ждал, пока не подъедет его «эксперт», чтобы приступить к личному досмотру. Почему? – У задержанного имеются подкожные импланты, формирующие необычный рельеф висков, – повторил Балага. – Я также насчитал около сорока надрезов и рисунки, нанесенные раскаленным железом, согласно технике «клеймение». Он носит белую и красную линзы, его зубы из сплава заточены, как острия. Мочки ушей деформированы титановыми цилиндрами: «плагами». Самым странным представляется раздвоенный язык. Это по-английски называется «tongue splitting», расщепленный язык. Украшение, которое высоко ценится бодимодерами. Не удивлюсь, если у него также имеется разрез вдоль члена, но подозреваемый отказался раздеваться полностью. Задержанный, казалось, явился прямиком с вечеринки Лартига. Может, и правда тот, кто вторгся в Сент-Анн? Гаэль видела только атлета, затянутого в комбинезон-зентай. – Татуировки? – Нет. По вполне понятной причине. – Какой? – Он черный. Очень черный. Эрван укоризненно глянул на Амарсона – никто не удосужился сообщить ему этот важнейший факт. – Какой национальности? – спросил он у капитана. – Нигериец. – Вы провели алкотест? Взяли кровь? – Только алкотест. Как стеклышко. Ничего больше мы сделать не могли: он сослался на Хабеас корпус. [130] – Так он задержан или нет? – Все несколько сложнее. Полицейский выложил на стол паспорт красного цвета с надписью выгравированными золотыми буквами «Diplomatic Passport»: – Он культурный атташе посольства Нигерии в Париже. Жозеф Ирисуанга, сорока восьми лет, проживает на авеню Раймон-Пуанкаре, в Шестнадцатом округе. Холост, во всяком случае во Франции. Мы все проверили. Нам нечего ему предъявить. В сущности, это мы преступили закон. Адвокат прибудет с минуты на минуту: он немедленно его освободит. – А снять иммунитет? – На каком основании? – У нас целый набор указывающих на него улик и… – У нас нет абсолютно ничего, и вы это знаете. Единственное, что мы можем, – это допросить его еще раз, пока не явится законник. Вот и займитесь им: в конце концов, речь о вашей сестре. Желаю успеха: он рта не раскрыл с момента задержания. Эрван поднялся: – Мне не хватает информации: почему вы его задержали? – Когда он ковылял по бульвару в своем дерматиновом комбинезоне, вид у него был совершенно обдолбанный. – Мне говорили о латексе. – Я это и имел в виду. – Вы постарались разузнать побольше? – Не так-то это просто посреди ночи, но мы разбудили сотрудника по связям между Нигерией и Парижем. Нам показалось, он пришел в ужас: Ирисуанга там какая-то важная шишка. – Он действительно работает в посольстве? – Главное, он владелец художественной галереи на улице Сены. Еще одно совпадение. Не исключено, что Ирисуанга продавал минконди из Нижнего Конго Лартигу и Редлиху. – Другой примечательный факт, – продолжил Амарсон, определенно осведомленный куда лучше, чем можно было судить по его виду, – в своей стране он звезда. Бывший олимпийский атлет. – В каком виде спорта? – В беге. Я не очень понял, на какую дистанцию. Завоевал золото или серебро на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе в восемьдесят четвертом. Ему тогда было двадцать лет. |