Онлайн книга «Реверанс с того света»
– Помню. Посмотри в среднем ящике письменного стола, я положил его под бумаги. – Ящики стола перевернуты вверх дном. Там ничего нет. – У меня кто-то побывал ночью… Наташа уронила на подоконник авиабилет на имя Андрея, бросила на него флешку: – Тут все, что тебе нужно. На флешке то, что ты перекачал мне из своего ноутбука неделю назад. Хочешь, используй это, – и тихо ушла. «Бардак не в квартире, а у меня в голове, блин», – подумал Андрей и закрыл глаза. Дела его действительно были плохи. Если завтра он не исчезнет из города, его уберут. Военная мафия церемониться не будет… Утром следующего дня Андрей проснулся с тяжелой головой. Тело ныло. Он направился под теплый душ, по пути машинально включив телевизор. После того как смыл с себя всю вчерашнюю грязь, стало немного легче. Если не считать небольшого синяка на щеке и ушибов на теле, то можно сказать, что били его сильно, но достаточно аккуратно. Словом, чувствовалась рука профессионала. «Наташа, наверное, уже на пути в Париж», – подумал Андрей, когда внимание его привлек голос ведущего криминальных новостей, сообщавшего, что минувшим днем у себя в квартире была обнаружена мертвой гражданка Патрунова Оксана Анатольевна… Андрей посмотрел на экран телевизора и содрогнулся. В безжизненном теле молодой женщины, на котором сфокусировалась камера, он узнал… Алису! Она была в том же полупрозрачном халатике… «Если начнут копать, то наверняка всплывет вчерашний инцидент в «Парусе», где я и эта Алиса были одними из главных действующих лиц. К тому же на драку приезжал полицейский наряд… Странно, что за мной до сих пор не пришли…» Андрей смел ладонью в сумку авиабилет, флешку и захлопнул за собой дверь квартиры. Рядом с подъездом стояла его старенькая иномарка. Он прошел мимо, чтобы поймать такси, когда буквально перед ним с резким скрежетом тормознул полицейский «уазик». Из него выскочили двое. – Стоять! – крикнул один из них. Андрей едва успел моргнуть, как от удара под дых согнулся пополам, и острая боль в плече от закрученной назад руки заставила его заскочить на заднее сиденье полицейской машины. Зажатый с двух сторон стражами порядка, он не мог пошевелиться, и лишь тревожная мысль: «Все кончено»! – мелькнула в голове. Дима Юрьев, сидя в тесной кухоньке за накрытым столом, собирался помянуть бабушку, которую похоронил десять дней назад. Старенькая, сморщенная и не по возрасту аккуратная старушка приходилась ему дальней родственницей, но любила внучка как родного, так как никого кроме него у нее больше не осталось. Дима частенько заходил к своей бабе Тоне помочь по хозяйству, сгонять в аптеку, за продуктами в магазин. Эта забота о престарелой женщине была ему совершенно не в тягость. Баба Тоня жила на окраине города в однокомнатной квартире на втором этаже. Раз в неделю с Димой сюда приезжал его близкий друг и сокурсник Андрей Примеров. В отличие от Димы, сероглазого блондина выше среднего роста, Андрей был невысоким кареглазым брюнетом с задатками любознательного хулигана. Баба Тоня одинаково радушно принимала обоих с неизменной фразой: «Как хорошо, что вы приехали, а то у меня телевизор перестал показывать». Друзья поправляли старую антенну и уходили на кухню «раздавить мерзавчика», как они между собой называли выпивку, а баба Тоня с удовольствием принималась щелкать каналами. Дима стряхнул с себя воспоминания и поднялся, услышав, как кто-то снаружи довольно шумно вставил и провернул в замке входной двери ключ. – Андрей, ты? – А то. – Ладно. – Дима достал из холодильника чекушку водки. – Помянем душу усопшей Антонины Петровны. – Помянем. Хороший была она человек. Выпили, не чокаясь. – Я никогда не спрашивал, а сколько было бабе Тоне? – подцепил вилкой маринованный огурец Андрей. – Восемьдесят девять. – Крепкая была женщина, могла б еще пожить. – Ты знаешь, сколько она трудностей пережила? – запил лимонадом Дима. – Во время Великой Отечественной войны она ушла санитаркой в госпиталь. Была такой красивой, что в нее все поголовно влюблялись. И доктора, и раненые наперебой предлагали ей руку и сердце, но получали неизменный отказ. Один полковник из-за нее с двумя хирургами стрелялся. А когда его увозили, со слезами на глазах сказал: «Запомни, Антонина, вернусь генералом, и ты будешь моей». – И что, вернулся? – Нет, кажется, загремел в дисциплинарный батальон. На бабе Тоне дядька моего отца женился. Тоже офицер в то время, старший лейтенант. Он выкрал у нее паспорт, пошел в ЗАГС и заставил зарегистрировать Антонину как свою жену, а себя – мужем. Потом пришел к ней, положил на стол свидетельство о браке и заявил: «Все. Отныне мы с тобой муж и жена. Завтра я уезжаю в свою часть, буду писать тебе каждый день. А ты тоже мне пиши и жди с победой». – И что баба Тоня? – А ничего, согласилась. Куда ей было деваться? Война ведь шла. Ждала его. – Дождалась? – Да. После войны они в Ростове обосновались. Она поступила в Институт народного хозяйства, а дядя Петя, его, как тестя, тоже Петром звали, на военный завод устроился. Вот только счастье их длилось недолго, даже детей нажить не успели. Как-то, идя домой после смены, дядя Петя увидел ребенка на рельсах, и трамвай – вот он! Кинулся, ребенка из-под колес вытащил, а сам увернуться не успел. Так-то. – Геройский был человек. Давай его тоже помянем. – Давай… Баба Тоня, несмотря на красоту, так больше замуж и не вышла. Верность ему хранила. Закончила с красным дипломом институт. Ее как отличницу в Ленинград распределили. А она пришла в комиссию и говорит: «Не хочу в Ленинград, на Север поеду». Устроилась в морское пароходство, а со временем стала начальником Северного порта. До самого развала Советского Союза проработала в должности. Да и после пережила все эти бандитские переделы собственности, уже под семьдесят, наверное, ей было, когда ушла на заслуженный отдых. Сама ушла, никто ее не снимал. – Ничего себе, баба Тоня, такая тихая, спокойная, кто бы мог подумать. Со связями, видать, была. Давай еще помянем эту женщину с большой буквы. Я ее и раньше уважал за сердечность, а теперь просто преклоняюсь… – Андрюха, ты пей, конечно, если хочешь, но имей в виду, сегодня мне еще с курсовой работой повозиться надо. Да и тебе, думаю, тоже не повредит… – Кстати, тему мою по поэтической критике утвердили в порядке исключения. Сказали, что это не совсем журналистика, но пусть попробует. – Давай дерзай, гроза поэтов… Андрей разлил еще по одной и вдруг, встрепенувшись, спросил: – Кстати, в холодильнике одна чекушка была или две? – Одна. – Вечно ты делаешь так, что приходится два раза в магазин бегать. Взял бы сразу две… |