Онлайн книга «Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного»
|
– Повторить что? – удивился Роджер. – «Зарабатывать на пропитание». – Брианна подхватила одну из его сумок. – Хочет послушать, как ты «р» выговариваешь. Гэйл обожает британские акценты. Ой… это Гэйл, да. – Ага, я догадался. М-м… – Роджер прокашлялся, пронзил Гэйл взглядом и заговорил, опустив голос чуть ли не на октаву: – Вокр-р-руг гр-р-ромадных гор-р-р бр-р-родил кошмар-р-рный мар-р-родер-р-р. Сойдет? – Может, хватит? – Брианна недовольно уставилась на подругу, которая изобразила счастливый обморок на ближайшем сиденье. – Не обращай на нее внимания, – посоветовала она Роджеру, разворачиваясь на выход. Тот все же бросил в сторону Гэйл осторожный взгляд. А затем поднял большую коробку, перетянутую бечевкой, и пошел за Брианной в вестибюль аэропорта. – Что ты там говорил про пропитание? – спросила Брианна, пытаясь вернуть разговор в нормальное русло. Роджер смущенно рассмеялся. – Ну, историческая конференция оплачивает перелет, но не остальные расходы. Так что я навел справки и подыскал себе работенку. – Будешь играть на гитаре, что ли? – Днем Роджер Уэйкфилд – кроткий и безобидный ученый из Оксфорда, а по ночам он накидывает на себя богатый тар-р-ртан и становится лихим… Роджером Маккензи! – Кем? Он улыбнулся. – Я иногда пою шотландские народные песни на фестивалях. Вот и здесь в конце недели выступлю на кельтском фестивале в горах. – Шотландские песни? А вы для этого надеваете килт? – нарисовалась рядом с ним Гэйл. – Разумеется. Иначе как зрители поймут, что перед ними шотландец? – Обожаю волосатые коленки! – мечтательно заявила Гэйл. – Скажите, а правда, что шотландцы… – А ну сходи за машиной, – скомандовала Брианна, поспешно вручая подруге ключи. Гэйл вжалась в стекло автомобиля, наблюдая, как Роджер идет к гостинице. – Надеюсь, он не успеет побриться, когда мы снова встретимся за обедом. Обожаю легкую небритость. А как думаешь, что там в здоровой коробке? – Боуран. – Что? – Кельтский военный барабан. Роджер иногда использует его в песнях. Гэйл задумалась, поджав губки. – Слушай, а может, я его подвезу на этот фестиваль, а? В смысле, у тебя масса дел, и… – Ха-ха. Я тебя к нему не подпущу, если он наденет килт. Гэйл тоскливо вздохнула. Брианна завела двигатель. – Может, там еще будут мужчины в килтах… – Вполне вероятно. – Но спорим, у них нет кельтских военных барабанов? – Наверное. Гэйл откинулась на спинку сиденья. – Так что, займетесь сексом? – Откуда я знаю? – отмахнулась Брианна, однако кровь в венах забурлила, а одежда вдруг показалась слишком тесной. – Если упустишь шанс, то ты просто сумасшедшая, – радостно заявила Гэйл. – Кошка священника… андрогинная кошка. – Кошка священника… кошка алагрос. Бри вскинула бровь, на миг оторвав взгляд от дороги. – Опять шотландский? – Игра-то шотландская, – парировал Роджер. – Слово означает «мрачная» или «унылая». Твоя очередь. Буква «бэ». Впереди вилась узкая горная дорога. Утреннее солнце светило прямо в лицо, заполняя машину светом. – Кошка священника… большущая кошка. – Кошка священника… бархатистая кошка. – Ну, что-то это для нас простовато. Ничья. Ладно… кошка священника… – Наверное, было слышно, как у Брианны скрипели шестеренки в голове. Наконец голубые глаза радостно сверкнули. – Воспаленно-кокцигодиничная кошка! Роджер сощурился, пытаясь понять. – «Воспаленно» – это ясно. А другое слово… э-э… кошка с широким задом? – Кошка, у которой болит зад, – рассмеялась Брианна, слегка притормаживая на крутом повороте. – Это вообще настоящее слово? – Ага. – Брианна снова прибавила скорость. – Это все мамины медицинские термины. Кокцигодиния – боль в области копчика. Административный персонал своей больницы мама постоянно называла кокцигодинианцами. – А я-то думал, это по твоей, инженерной части. Ладно, тогда… Кошка священника – взметчивая кошка. – Роджер улыбнулся, завидев вскинутую бровь девушки. – Сварливая. Кокцигодинианцы обычно такие по жизни. – Ладно-ладно. Кошка священника… – Стой, – перебил ее Роджер, указывая вперед. – Вон поворот. Брианна свернула на совсем узенькую дорогу, отмеченную красно-белой стрелкой с надписью «КЕЛЬТСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ». – Огромное спасибо, что подвезла. Даже не подозревал, что фестиваль так далеко забрался. – Да не так уж далеко, – удивилась Брианна. – Полторы сотни миль! Девушка едва заметно усмехнулась. – Отец всегда говорил, что в этом и заключается разница между американцами и англичанами. Англичанин назовет сто миль дальней дорогой. Американец скажет, что сто лет – это долго. Роджер рассмеялся от неожиданности. – Однозначно. Тогда ты, выходит, американка? – Наверное. – Улыбка Брианны померкла. Разговор затих. Несколько минут было слышно лишь, как шуршат шины и свистит ветер. Стоял прекрасный летний день. Жаркая сырость Бостона осталась далеко позади, машина мчалась по серпантину все выше и выше, к чистому горному воздуху. – Кошка священника – глубинная кошка, – наконец тихо проговорил Роджер. – Я сказал что-то не то? Взгляд Брианны на миг стал печален. – Кошка священника – гордая кошка. Нет, дело не в тебе. Хотя… в тебе, но ты не виноват. – Кошка священника – дремучая кошка. – Кошка священника – давно запутавшаяся кошка… Извини, зря я сказала. Роджеру хватило ума не расспрашивать. Вместо этого он достал из-под сиденья термос. – Хочешь чаю с лимоном? – Роджер протянул Брианне чашку, но девушка скорчила рожицу и покачала головой. – Нет, спасибо. Ненавижу чай. – Точно не англичанка, – прокомментировал Роджер и тут же пожалел о сказанном: Брианна напряженно вцепилась в руль, хотя ничего не ответила. Роджер молча принялся за чай. Она и внешне не напоминала англичанок, несмотря на наследственность. Роджер подозревал, что дело тут даже не в манере одеваться. Американцы казались более… А какими, собственно? Яркими? Пылкими? Более… Просто другими. В Брианне Рэндалл явно скрывалось нечто другое. Машин на дороге становилось все больше, они медленной очередью ползли к въезду на территорию фестиваля. |