Книга О мышах и людях. Квартал Тортилья-Флэт, страница 46 – Джон Эрнст Стейнбек

Солнце описывало в небосводе привычную дугу. Прилив разлился по пляжу и вновь отступил. К спящим, подпрыгивая, стайками приблизились зуйки и внимательно их осмотрели. Бродячая собака обнюхала их. Две пожилые дамы, собиравшие морские раковины, увидели их неподвижные тела и торопливо прошли мимо, – а вдруг эти мужчины проснутся и кинутся вслед, чтобы напасть на них с преступными намерениями! Просто ужасно, единодушно решили они, что полиция не желает принимать никаких мер для предотвращения подобных случаев.

– Они пьяны, – сказала одна из дам.

Другая обернулась и посмотрела на спящих.

– Пьяные скоты, – согласилась она.

Когда наконец солнце скрылось за соснами на холме позади Монтерея, Пилон проснулся. Рот его пересох, словно обожженный квасцами, голова болела, а тело совсем затекло от долгого лежания на жестком песке. Большой Джо продолжал храпеть.

– Джо! – окликнул его Пилон, но Джо даже не пошевелился.

Пилон приподнялся на локте и посмотрел на море.

«Не худо бы смочить рот глотком вина», – подумал он и поднес к губам бутыль, но ни единая капля не увлажнила его сухого языка. Тогда он вывернул карманы в надежде, что в них, покуда он спал, произошло чудо, – однако чуда в них не произошло. Он обнаружил только сломанный перочинный нож, за который уже раз двадцать тщетно пытался получить стакан вина. И еще рыболовный крючок в куске пробки, обрывок грязной бечевки, собачий зуб и несколько ключей, не подходящих ни к одному из известных Пилону замков. Среди всей этой коллекции не было ни одной вещи, на которую Торрелли польстился бы даже в припадке умопомешательства.

Пилон задумчиво посмотрел на Большого Джо.

«Бедняга, – подумал он. – Когда Джо Португалец проснется, его будет мучить точно такая же жажда. Он будет рад, если я припасу для него глоток вина».

Он попробовал растолкать Большого Джо, но тот, буркнув что-то невнятное, продолжал храпеть, и Пилон обшарил его карманы. Он нашел медную брючную пуговицу, металлическую бляху с надписью «В «Голландце» кормят вкусно», пять обгорелых спичек и кусок жевательного табака.

Пилон присел на корточки. Выхода не было. Хотя его глотка властно требовала вина, ему оставалось только иссохнуть в этих песках.

Тут его внимание привлекли саржевые брюки Португальца, и он тихонько пощупал их.

«Хорошая материя, – подумал он. – С какой стати должен этот подлый Португалец расхаживать в штанах из такой хорошей материи, когда все его друзья носят бумажные?»

Затем он вспомнил, как плохо сидят эти брюки на Большом Джо, как тесны они ему в поясе, даже когда он не застегивает верхних пуговиц, как они ему коротки. «А ведь человек благопристойного роста был бы счастлив обзавестись такими штанами».

Пилон вспомнил, в каком преступлении повинен Большой Джо, и почувствовал себя ангелом-мстителем. Как смеет эта чумазая дылда наносить Дэнни подобные оскорбления!

«Когда он проснется, я изобью его!.. Однако, – тут же возразил на это Пилон-моралист, – он совершил кражу. И ему было бы хорошим уроком узнать, каково это, когда у тебя что-нибудь крадут. Какой толк в наказании, если оно ничему не учит?»

Позиция Пилона была совершенно неуязвима. Если он одним махом сумеет отомстить за Дэнни, проучить Большого Джо, преподать урок этики и раздобыть вина, кто во всем мире решится осудить его?

Он изо всех сил толкнул Португальца, но Большой Джо только отмахнулся от него, как от мухи. Пилон ловко стянул с него брюки, скатал их и небрежной походкой направился в ту сторону, где за дюнами лежал Монтерей.

Торрелли не было дома, и дверь Пилону открыла миссис Торрелли. Несколько минут он напускал на себя таинственность, но в конце концов предъявил ей брюки.

Она решительно покачала головой.

– Но поглядите же хорошенько, – не отступал Пилон. – Вы видите только грязь и пятна. А вы поглядите, какая под ними хорошая материя! Подумайте, сеньора! Вы выводите эти пятна и отглаживаете брюки! Приходит Торрелли. Он молчит, у него дурное настроение. И тут вы показываете ему эти великолепные штаны. Посмотрите, как весело заблестели его глаза! Посмотрите, как он рад! Он сажает вас к себе на колени! Посмотрите, как он улыбается вам, сеньора! Столько счастья – и всего за один галлон красного вина!

– Штаны сзади совсем протерлись, – сказала она.

Пилон поднял брюки и посмотрел их на свет.

– Разве сквозь них можно что-нибудь разглядеть? Нет! Просто они стали мягкими и удобными. Они как раз в самом лучшем состоянии.

– Нет, – твердо сказала она.

– Вы жестоки к своему мужу, сеньора. Вы лишаете его счастья. И я не удивлюсь, если увижу, что он ухаживает за другими женщинами, не такими бессердечными. Ну, не галлон, так хоть кварту?

В конце концов миссис Торрелли не устояла, и Пилон получил свою кварту. Он тут же вылил все вино.

– Вы сбиваете цену счастья, – сказал он с упреком. – Я должен был бы получить по крайней мере полгаллона.

Миссис Торрелли была тверже гранита. Больше Пилон не получит ни капли. Пилон сидел на кухне миссис Торрелли и угрюмо размышлял: «Бессовестная ростовщица. Она задаром выманила у меня штаны Большого Джо».

Пилон с грустью вспомнил о своем друге, оставшемся там, среди дюн. Что с ним теперь будет? Если он пойдет в город, его арестуют. А что сделала эта гарпия, чтобы заслужить такие штаны? Она попыталась купить у Пилона штаны, принадлежащие его другу, за жалкую кварту никудышного вина. Пилон почувствовал, как в нем закипает гнев против нее.

– Я ухожу, – объявил он миссис Торрелли. Брюки уже висели в чуланчике за кухней.

– Всего хорошего, – ответила через плечо миссис Торрелли и отправилась в маленькую кладовку за припасами для обеда.

По пути на улицу Пилон прошел мимо чуланчика и захватил с собой не только брюки Большого Джо, но и одеяло Дэнни.

Пилон шагал по пляжу, направляясь к тому месту, где он оставил Большого Джо. На песке впереди пылал яркий костер, и Пилон вскоре заметил, что на фоне огня мелькают маленькие силуэты. Уже совсем стемнело, и он шел, ориентируясь на огонь. Приблизившись, он сообразил, что это пикник девочек-скаутов. Дальше Пилон продвигался крадучись.

Сперва он никак не мог найти Большого Джо, но в конце концов разглядел его: тот лежал, по пояс зарывшись в песок, совсем потеряв голос от холода и страха. Пилон твердым шагом приблизился к нему и протянул ему брюки.

– Бери их, Большой Джо, и радуйся, что получил их обратно.

У Джо зуб на зуб не попадал.

– Кто украл мои штаны, Пилон? Я лежу здесь уже не знаю сколько часов – я ведь не мог уйти из-за этих девчонок.

Пилон услужливо заслонил Португальца от девочек, хлопотавших около костра. Большой Джо стряхнул с ног прилипший к ним холодный сырой песок и натянул брюки. Потом они с Пилоном бок о бок побрели по темному пляжу туда, где огни Монтерея, словно нити бус, опоясывали холм. В глубине пляжа, припав к земле, как усталые гончие, лежали дюны, а волны потихоньку разучивали удары и чуть-чуть шипели. Ночь была холодна и надменна, ее теплая жизнь исчезла без следа, и она горько и грозно напоминала человеку, что он одинок в мире и одинок среди себе подобных и что нигде его не ждет утешение.