Книга Метро 2033. Путь проклятых, страница 72 – Игорь Вардунас

* * *

Мимо Копенгагена проследовали без остановок, хоть на борту и помнили о Пушкареве и бункере. Сигналов с берега заметно не было, да и сами моряки решили в этот раз не показывать признаков жизни. Проскочили – и ладно. С целой общиной на борту сейчас было не до лишних встреч. Людей терзала морская болезнь и нетерпение.

Миновав Эресуннский мост и проход Дрогден, как и в прошлый раз, «Грозный» взял курс в Северное море. О том, что их теперь сопровождает еще один спутник, знали только члены команды. Незачем было попусту тревожить остальных обитателей субмарины, народ и так чувствовал себя не в своей тарелке.

Только на лодке и сами толком не понимали, рядом ли был Солярик или нет. Он то появлялся, то пропадал. Иногда можно было заметить бурое пятно, следовавшее параллельно курсу судна, а иногда бока «Грозного» омывали лишь черные воды моря.

– Что ж, вот мы и почти на месте, – сказал Тарас, стоя на палубе и глядя, как на горизонте тонкой полоской вырисовываются Шетландские острова.

– Да, словно и не уезжали никуда, – согласился стоявший рядом с ним Яков. – Интересно, наши все еще там?

– Кто знает, – старпом поднял бинокль, оглядывая горизонт. – Императора сильно заинтересовал сигнал, полученный с «Москвы» в Севасе. Думаю, они отправились сразу после нашего ухода. Если это так, то теперь они на другом конце света.

– Наверное, – вздохнул переводчик.

– Скучаешь по ним?

– Немного. В конце концов, «Дракон» был мне домом столько лет.

– Все забываю спросить, как ты на него попал?

– Давно это было, – уклончиво ответил Яков. – Подобрали в одном бункере. Долгая история. Но ведь получается, – неожиданно встрепенулся он, осененный новой мыслью, – что они не будут знать, что мы вернулись на острова! Если Император решит зайти в Пионерск, они найдут пустое Убежище!

– Верно, – кивнул Тарас. – Но при расконсервации они также обнаружат и послание, которое записали старейшины. А в нем указано, что мы отправились на Фареры. Так что нас по-любому должны найти. Не волнуйся, тут все схвачено.

– Будем надеяться, – с сомнением пробормотал переводчик. – В конце концов, мне еще хочется увидеть своих.

– Такие уж они тебе и свои. У вас там вон, интернационал полный.

– Так-то оно так. Но близкие все же есть.

– Семья?

– Нет, – вздохнул Яков. – С семьей не успел. Хотя столько времени было. Я же все время, считай, при Императоре состоял. Куда там до личных забот. Так, друзья.

– Друзья тоже немалое дело. Ничего, на островах построим новую жизнь.

– Ты в это веришь? Мы же для них все равно так и останемся перебежчиками. Беженцами. Гостями на их земле, не более.

– Так-то оно так… Но другого выбора у нас нет, понимаешь? Они же сами предложили свою землю. Вспомни.

– К тому же сейчас зима, – словно не слыша, бубнил Яков. – Не самое лучшее время для переселения. Где мы всех поселим?

– Расквартируемся по островам, как и договаривались. А по весне начнем дома строить.

– Дожить бы еще до этой весны, – с сомнением ответил переводчик.

– Доживем, никуда не денемся.

– И все-таки это авантюра.

– Поздно же ты спохватился, – усмехнулся моряк. – Не переживай, сдюжим.

Тарас опустил бинокль и посмотрел на далекий Шетландский берег по правому борту.

– Ладно, пошли. Пора наших пассажиров кормить.

Яков последовал за Тарасом к рубке, чтобы спуститься в лодку. Наступало время обеда, и находящиеся в состоянии аврала с самого момента отплытия Паштет и Треска, которым в помощь предоставили всех стряпчих Убежища, готовились обслуживать многочисленных пассажиров, которые приходили в столовую строго по группам.

– Хорошо бы нам уже скорее доплыть, – в который раз сетовал кок. – А то на такую прорву ртов жрачки не напасешься.

Припасы действительно заканчивались стремительно, а пополнить их, кроме рыбной ловли, было нечем. Оставалось уповать на то, что скоро они доберутся до Фарер. Но какая встреча ожидала их там, по-прежнему никто не знал.

* * *

Наконец, на пятые сутки плавания, на горизонте показались очертания всего архипелага и острова Сувурой – конечной цели путешествия. Погода пока что благоприятствовала. Корабль сбавил ход.

– Доплыли, – облегченно выдохнул находившийся на мостике Тарас.

В этот миг он ощутил навалившуюся усталость. Столько всего произошло за последние месяцы. Не успели они вернуться домой, как практически сразу пришлось собираться в новое плавание. Новые сборы, новые переживания. Теперь на борту «Грозного» находились их друзья и семьи, и ответственность возрастала в разы. Цена малейшей ошибки или недосмотра была слишком велика.

Он так устал. Они все устали. Сколько еще можно мотаться по свету? Когда они уже станут на прикол в месте, которое смогут назвать новым домом? Моряк всей душой надеялся, что на Фарерах их скитаниям придет конец. Теперь он совсем по-иному смотрел на здешние земли. Теперь здесь им предстояло строить новую жизнь. Получится ли? Хватит ли у них терпения? Не отвыкли ли люди от поверхности за столько лет, проведенных в катакомбах? Конечно, отвыкли, что делать. Придется учиться заново. Учиться строить, возделывать землю, пасти скот.

Тарас накинул армейский бушлат и вышел на палубу. Морозный ветер лизнул небритые щеки.

Их уже ожидали. На берегу и пирсе были видны собравшиеся люди, образовавшие большую толпу. Впереди всех выделялся Турнотур с неизменным посохом.

– Внимание! – вернувшись на мостик, Тарас взял грушу микрофона внутренней связи. – Говорит капитан корабля. Мы приплыли. Наше путешествие окончено. Всем пассажирам быть готовыми сойти на берег…

Даже сквозь перегородки и палубы стало слышно, как загомонили и заволновались люди на борту.

Пока «Грозный» причаливал, островитяне молча дожидались у пирса. Наконец, когда корабль остановился и на палубе показались моряки, «Братство пара» встретило их радостными криками.

– Итак, вы вернулись, – сказал Турнотур, когда по трапу спустились Тарас, Лера, Батон, Яков и Мигель. Замыкали шествие повара с Ворошиловым.

– И привезли людей, – отвечал старпом. – Теперь их судьба в ваших руках.

– Наша судьба будет общей, – заключил Турнотур и треснул посохом по доскам пирса. – Пусть беженцы сойдут на берег.

И с борта «Грозного» потянулась длинная вереница растерянно озиравшихся по сторонам людей, прижимавших к груди пожитки, жмущихся друг к другу на колючем промозглом ветру. Многие из них подслеповато щурились – за двадцать лет они не видели никакого другого света, кроме электрического, и солнечный с непривычки больно резал глаза. Некоторые закрывали лицо платками, кто-то старался дышать осторожно, с опаской впуская в легкие чистый воздух маленькими урывистыми глотками. У многих от него кружилась голова.