Книга Пара не пара - парень не парень, страница 8 – Надежда Михайловна Кузьмина

Итак, решаем вопросы по мере поступления. С моими тёмно-русыми, с золотистым отливом косами, очевидно, придётся распрощаться. Было ли жаль? Несомненно. Я, как, наверное, всякая девица, гордилась плащом волнистых мягких волос, которые лелеяла с детства, расчёсывала ежевечерне щёткой сто раз, полоскала душистыми травами. А сейчас ради спасения головы, на которой росла эта красота, собиралась безжалостно обкорнать выше лопаток. И, мало того, выстричь — причём намеренно кривую и неровную — чёлку до бровей, как носили мальчишки. Выпутаюсь из этой истории — снова отращу. А не выпутаюсь — пусть навязанный муж морщится и плюётся, глядя на облезлую овцу.

Кстати, доктор Летир может написать мне справку, что расстаться с косами пришлось из-за мозговой горячки, в которую бедная я впала от расстройства. Известно же, что питание волос оттягивает на себя кровь от мозга, даже поговорка насчёт «волос долог — ум короток» имеется. Не важно, что я прекрасно знаю, что это лишь предрассудок. Предрассудками удивительно удобно объяснять и оправдывать что угодно.

Тётя всплеснула руками и пришла в ужас. Потом поразмыслила пару минут и изрекла:

— Не стригись до того, как не продумаем и не устроим всё остальное. А после используй настой ржаного хлеба, хмеля или пиво, чтобы полоскать волосы. Им это полезно, а выглядеть станут грубее и толще.

Ладно, сначала обмозгуем остальное. С одеждой особых проблем быть не должно — мужская мода с шейными платками и свободными рубахами была на моей стороне.

— Имя! — Тётя забарабанила изящными пальчиками по полированной, розового дерева столешнице. — Ты понимаешь, что всё сработает, только если ты будешь служить под настоящим именем?

— А-а? — Я, засмотревшись на белые персты с розовыми ноготками — руки тёти и в зрелом возрасте были на диво хороши — пропустила мимо ушей вопрос.

— Имя, говорю. Как с ним поступим?

А, ну это просто. Знать в южных областях Сорренты, возможно, по примеру лежащей за горами Вермильи, не скупилась на имена своим отпрыскам. Если в качестве фамилии выступало имя рода, обычно связанное с названием какого-то землевладения, — префикс «Эл’» означал банальное «из», то имена нанизывались гирляндой. То, что нравилось матушке, батюшке, дедушке, бабушке, а ещё в честь пары выдающихся предков и какой-нибудь избранной Девы-покровительницы, отчего в мужских именах встречались женские части и наоборот, и так до дюжины. Существовал анекдот, как знатный вермилиец просится на постоялый двор укрыться от дождя. «Кто там?» — спрашивает хозяин. И путник начинает представляться: «Агнус Бертран Верен Грациан Диамин…» «Нет! — перебивает хозяин. — У нас столько народа не поместится!»

Фамилии могли тоже меняться, если дворянин, лишившись одного поместья, приобретал другое.

Я исключением из этого правила не была, хотя полное имя значилось только в семейной книге с родословным древом Эл’Сиран. Даже в большинстве официальных бумаг по негласному соглашению, можно даже сказать, коллективному заговору писарей и нотариусов, обычно упоминались первые два, максимум три имени.

— Эльма Олетт Геарис Сафир Тьери… — начала перечислять я. — О! Тьери подходит, оно же мужское! Значит, могу быть Тьери Сиран.

Сиран называлась когда-то принадлежавшая нам деревня близ фамильного конезавода. И, кстати, я действительно была оттуда родом.

— Ну, хорошо, допустим, стала ты мальчишкой. Но как попадёшь на службу к герцогу?

— Как думаешь, он наших лошадей захочет?

— Несомненно, — сморщила леди Анель нос. — Не себе, так продать.

— Я тоже так думаю, — согласно кивнула я и хищно ухмыльнулась: — А у нас есть Фарш!

Тётя, уловив идею, захихикала. Ну да, наверное, глупо смеяться, когда, метафорически выражаясь, земля под ногами горит, но иногда только это и остаётся. И, кстати, помогает.

Фаршем прозвали трёхлетнего мерина на редкость придурковатого нрава. Вообще-то, по паспорту с родословной не короче моей кличка звучала как Ферраш, но своё выражающее общую мечту работников конезавода прозвище Фарш честно заслужил, достав до трясучки и скрежета зубовного всех, кто хоть однажды имел с ним дело. Внешне конь был потрясающе хорош, вот только тренера от попыток выездить эту непарнокопытную скотину тоже трясло и колотило нервной дрожью. Почему до сих пор Фарш и не был продан. Репутация «золотых меровенцев» как необыкновенно красивых, но в то же время отлично выезженных и идеально послушных лошадей стоила дороже прибыли от продажи одного мерина.

Управляющий ломал голову, пытаясь придумать, куда деть дорогую, но абсолютно неликвидную живность, которая кусается, лягается и боится гусей, — неведомо почему Фарш игнорировал других лошадей, коров, овец, собак, кошек, ворон, кур, но шарахался, выпучив глаза, завидев гуся. Оставалось смутно надеяться, что с возрастом мерин уймётся.

Но сейчас Фарш мог сослужить службу. Посторонний конюх или кучер с дурноезжей животиной не справится — а я запросто. Все меровенцы с рождения приучались к ряду звуковых команд. Свистни определённым образом, и лошадь успокоится. Или поднимется в галоп. Или остановится. Конечно, при своеобразии нрава Фарша проблемы могли возникнуть, даже неизбежно возникнут… но всё равно это отличный шанс показать себя, а потом, оставшись при дорогущих лошадях, не смешиваться с остальной прислугой.

А дальше поглядим.

Теперь надо всучить наше сокровище — Фарша и ещё трёх его собратьев, кого не слишком жалко, — герцогу Ульфрику. Хорошо, что до кобыл и племенных жеребцов, затерявшихся в горах, сейчас и полку сабельников не добраться.

Чувствую себя ящерицей, готовящейся принести в жертву хвост.

Жертвоприношение, решив не откладывать, назначила на вечер.

Взяла острые ножницы и села к зеркалу. Посмотрела в последний раз, как сияют и струятся в свете масляной лампы и трёх свечей пряди, вздохнула и принялась себя уродовать…

Ничего. Злее буду.

Спорить могу, что я не первая сиротка, которую обидел вельможный гад. А если набрать достаточно большое количество обиженных, рано или поздно наверняка найдётся тот, кто сможет обидеть в ответ. Отплатить и отомстить. Постараюсь подтвердить этот тезис.

Обрезанные волосы, вздохнув второй раз, отдала тёте. Пусть спрячет в ларец. Может, потом парик из себя сделаю.

Чёлка вышла даже кривее, чем я ожидала.

— Дай подровняю, смотреть сил нет. Ты же теперь культурный мальчик, обученный грамоте, а не беспризорник какой! — вздохнула тётя.

«Культурный мальчик» нервно хихикнул и поинтересовался:

— Когда голову пивом мыть будем?

Остался один вопрос: как объяснить Пауку, куда делась Эльма Эл’Сиран? Наверное, можно сообщить, что я, придя в себя и услышав о том, что тётя передала ему опекунство, сбежала. А куда мне бежать? Где сбежавшую меня сложнее найти и в то же время будет больше пользы или неразберихи от поисков? Вряд ли в горах… Я всё же леди, а не мифическое существо йети. Пожалуй, отправлюсь-ка в Кентар, искать дальних родственников с материнской стороны. Но каких именно — мы не скажем. Пусть герцог сам ищет и голову ломает.