Книга Счастливый билет, страница 50 – Маурин Ли

— Это ужасно.

Лиза накрыла его руку своей. Ральф повернулся к ней и сделал жалкую попытку улыбнуться.

— Прости меня. Я взваливаю на тебя свои проблемы, а тебе от этого не станет легче. Знаешь, я ведь тоже выпил. Вино, сначала одну бутылку, потом вторую… Кажется. Не помню точно.

— Не извиняйся. Продолжай, — попросила Лиза. — Как говорят, разделенная беда — уже полбеды. — Это была одна из любимых поговорок Китти.

— В лагере я увлекся драматическим искусством. К своему изумлению, я обнаружил, что из меня получился недурной лицедей. Так что, вернувшись домой, я решил продолжить этим заниматься. Это казалось мне вполне логичным. — Он так крепко сжимал чашку обеими руками, что Лиза заметила, как побелели у него костяшки пальцев.

— Знаешь, чего я хочу больше всего на свете, Лиза?

— Чего? — тихонько спросила она.

— Стать звездой. Чтобы имя Ральфа Лейтона было известно всему миру, подобно имени Чарльза Лоутона [49] или Лоуренса Оливье. И тогда в один прекрасный день моя жена, быть может, расскажет детям о том, что я не погиб на войне. Быть может, тогда что-нибудь изменится. Они перестанут стесняться того, что я — педик, гомик, или какие там еще оскорбительные названия придуманы для того, кем создал меня Господь. Как по-твоему, я могу стать звездой, Лиза?

— Я очень надеюсь на это, — прошептала она. — Надеюсь от всей души. Во всяком случае, завтра возвращается Пирс и…

Ральф резко перебил ее:

— Не завтра — на следующей неделе. Видишь ли, это не просто выходные в старом родовом особняке де Виллье. Пирс прекрасно проведет там время. Разумеется, он не мог взять меня с собой, потому что его родители ничего не знают о… Он непременно будет флиртовать с какой-нибудь девчонкой и уговорит ее остаться на ночь.

— Ты имеешь в виду, что Пирс…

— О да. Ему нравятся женщины, хоть и не так сильно, как мужчины. Вот почему, когда он в первый раз привел тебя сюда, я подумал, что… — Ральф оборвал себя на полуслове и покачал головой. — Довольно! — вскричал он громоподобным, сценическим голосом, от звука которого Лиза едва не свалилась с дивана. — Знаешь, а ведь мне и впрямь стало лучше. Теперь, после того как я обнажил перед тобой душу, пришла твоя очередь. Где это чертово виски?

Он наполнил стакан до половины и протянул его Лизе.

— Давай, выпей еще немножко. Это поможет тебе облегчить душу.

— Думаешь, я должна? Пить, я имею в виду.

— По здравом размышлении, нет, хотя со мной ты можешь чувствовать себя в полной безопасности.

— Я уже говорила тебе, в чем дело. Я скучаю по своей семье, только и всего.

— Нет, дело не только в этом. Тебя мучает что-то еще. Я понял это в самую первую нашу встречу. Для шестнадцатилетней девчонки у тебя очень таинственный вид. Судя по всему, ты прожила гораздо более полную жизнь по сравнению с Джекки. Я вижу это по твоим глазам.

Мысль довериться кому-то вдруг показалась Лизе очень соблазнительной, особенно такому отзывчивому и понимающему человеку, как Ральф, хотя совсем недавно она не могла бы даже подумать об этом. Ни одна живая душа не знала о том, что случилось с ней в Саутпорте.

И она рассказала ему. Обо всем, включая страшную смерть Тома.

День плавно перешел в вечер. Но оба не спешили зажигать свет, так что к тому времени, как Лиза закончила, комнату освещал лишь тусклый призрачный свет луны.

Ральф молчал долго, очень долго. В конце концов он вздохнул и негромко произнес:

— Моя дорогая девочка, я восхищаюсь тобой настолько, что это не выразить словами. Какие испытания выпали на твою долю! Будем надеяться, что ты всегда будешь выходить из них победительницей.

Лиза тихонько заплакала, и он бережно взял ее за руку. Они сидели рядом в дружелюбном молчании, пока она не заснула.

Проснувшись, Лиза обнаружила, что голова Ральфа покоится у нее на плече и он негромко посапывает во сне. Она тут же задремала снова, испытывая благодарность к нему за близость его теплого и такого уютного тела.

Был уже полдень, когда вернулась Джекки и застала их вместе.

— Извини, сегодня не могу. Вечером у меня занятия в классе драматического искусства.

— Ладно, а как насчет завтрашнего дня?

— По четвергам я мою голову.

Брайан растерянно заморгал, явно раздумывая, стоит ли просить о свидании в другой день.

Лиза про себя молилась, чтобы этого не произошло. Она не хотела встречаться с ним и надеялась, что он поймет это и оставит ее в покое. С того самого Рождества Брайан стал наведываться в магазин раз или два в неделю. Мистер Гринбаум потирал руки и заказал дополнительную партию канцтоваров, поскольку, как он заявил с довольной усмешкой, Брайан быстро опустошал его запасы.

— Интересно, он расходует это все у себя в конторе или относит домой? — как-то принялся рассуждать старик. — Пожалей юношу, Лиза, убеди его покупать книги вместо канцтоваров. По крайней мере, он сможет их читать. У него скопилось не меньше дюжины бутылочек с красными чернилами, а ведь существуют пределы того, что человек может сделать с таким количеством красных чернил, если только он не Дракула и не пьет их вместо крови!

Сегодня Брайан явился, чтобы купить коробку простых карандашей. Лиза положила их в бумажный пакет и с улыбкой протянула ему.

Юноша ушел из лавки безутешным, низко склонив голову.

Апрель почему-то оказался намного холоднее декабря. Дождь шел целыми днями. Джекки и Лизе пришлось ездить на работу на автобусе, а мистер Гринбаум приезжал и уезжал на такси. Вот и сейчас Лиза прошла в кухню, чтобы проверить, высох ли подол ее светло-коричневого плаща с погончиками и манжетами. Он успел промокнуть, пока она бежала от автобусной остановки до букинистической лавки. Подол высох, но измялся. Ей придется прогладить его утюгом, когда она вернется домой. Лиза очень гордилась своим плащом и носила его, подняв воротник и засунув руки в карманы, совсем как Барбара Стэнвик [50] . Она складывала зонтик, который положила в раковину, чтобы с него стекла вода, когда дверь магазина отворилась.

Лиза обернулась. Человек средних лет переступил порог и теперь отряхивался на коврике. Она с изумлением рассматривала его наряд: черный костюм в мелкую белую полоску, лакированные кожаные туфли и тяжелое пальто-дубленка с меховым воротником. Мужчина снял мягкую замшевую шляпу с ярким пером на тулье и принялся сдувать капельки воды с манжет шикарного пальто. Лизе вдруг захотелось рассмеяться.

— Морри Сопель, — неодобрительно проворчал мистер Гринбаум. Этот посетитель, поняла девушка, не был здесь желанным гостем. — Что я могу для тебя сделать?