Книга Невеста из коробки, страница 53 – Галина Куликова

— Вы собираетесь ночевать дома? — поинтересовался Борис, с тревогой глядя на Милу.

— Да. Только не вздумайте сидеть в подъезде. Если еще и вас убьют…

— Но… — попытался возразить Борис, хлопая честными глазами.

— Я все про вас с братцем знаю. Мы с Асей довольно долгое время провели на балконе и все-все слышали. И про дедушку, и про наркотик, и про незнакомца. Ох, ну и здорово же вы сбили меня с толку! Чего только я про вас не думала!

— Мы не желали вам зла, — скромно потупился Борис.

Муха плотоядно облизнулась, глядя на его смущение.

— Ну, вина на вас, безусловно, есть, — сварливо сказала Мила. — Вы меня обнадежили! Я ведь ждала результатов профессионального расследования.

— Э-э-э… — промямлил Борис, не поднимая глаз.

— Ладно-ладно, — сказала Мила. — На первый раз прощается. Но теперь-то мне что делать? Ума не приложу!

— Мы с Константином как раз сейчас собираемся обсудить этот вопрос.

— Обсуждайте, — разрешила Мила. Она считала, что эти двое несут за нее определенную ответственность.

— Но вам точно никто не звонил? И никому из ваших знакомых ничего не просил передать? — уцепился за нее Борис, стараясь не глядеть на возбужденную Муху.

— Ни-че-го, — по слогам ответила ему Мила. — И вообще я думаю, что тот таинственный тип, который заключил сделку с вашим дедушкой, просто-напросто надул его с телефоном. Может быть, он вообще назвал ему первые пришедшие в голову цифры?

— Но зачем?! Сначала он обрывает с дедушкой контакты, а потом оплачивает его лечение в европейской клинике? Вы представляете, какие это деньги?

— Ну… Может быть, ему дорог ваш дедушка, и он имеет на него виды, но себя раскрывать не хочет? Что ему мешает поддерживать с вашим дедушкой одностороннюю связь?

— Да, это так, — согласился Борис, стряхивая со своего ботинка хвост разлегшейся на площадке Мухи. — Но разве не подозрительно, что как раз в это время вокруг вас началась какая-то возня?

— Не просто возня! Убили двух человек. Толика Хлюпова, на месте которого должна была быть я, и Сашу Листопадова, который меня охранял!

— Не понимаю, — пробормотал Борис. — Допустим, вас прикончили… — Мила вздрогнула. — Ну, это всего лишь предположение, — поспешно добавил он. — Кто и что от этого выгадал? При чем здесь наркотики? Наш дедушка? Для кого вы являетесь помехой? Может быть, вы знаете что-нибудь эдакое? Какую-нибудь страшную тайну?

— Я ничего не знаю, факт. И, кроме всего прочего, это не тема для обсуждения в подъезде.

— Значит, завтра в милиции мы с Константином должны подтвердить вашу версию о том, что Листопадов был вашим сердечным другом? — перескочил на другое Борис.

— Да-да, прошу вас! Боюсь, что если сейчас вывалить на милицию весь этот ушат грязи, они запутаются и заподозрят меня.

— Пожалуй, — согласился Борис. — Но что вы думаете делать дальше? Судя по всему, вас совершенно точно решили прикончить. Вы, да и мы с Костиком, не можем так просто ждать несчастья! Что мы будем делать, оказавшись с вашим трупом на руках?

— Пошли вы к черту! — рассердилась Мила. — Придумайте что-нибудь сами, в конце-то концов! Муха, вставай. Если придумаете, — на секунду обернулась она, — не забудьте сообщить мне.

Она начала засовывать ключ в замок, но дверь не открывалась.

— Кто там? — послышался через секунду взволнованный голос Гуркина.

— Я, кто же еще? — буркнула Мила, пристально наблюдая за тем, как Борис поднимается по лестнице наверх.

— Здравствуй, Тыквочка! — на пороге стоял взъерошенный Андрей. — Ой, собака! Откуда она?

— Соседская. Выдана мне напрокат для защиты от злоумышленников.

Мила окинула Андрея оценивающим взглядом. Да, на нем простенькая рубашка и джинсы, и выражение лица совершенно стандартное. Почему это ей прежде казалось, что Гуркин выглядит жалко? Наверное, это она сама себя накрутила. Жалость — самая худшая спутница женщины. Из одной только жалости женщина может наделать таких глупостей, совершить столько непоправимого!

— Как ты попал в квартиру? — спросила она гораздо жестче, чем рассчитывала.

Гуркин захлопал глазами и растерянно ответил:

— Ты же сама мне дала ключи! После дня рождения прадедушки…

Он суетливо полез в карман куртки и добыл связку, которая раньше принадлежала Орехову. Мила узнала ее по брелоку в виде крошечного автомобиля.

«Значит, Илья не соврал, — подумала Мила. — Ключи болтались где-то в квартире. Но зачем я вдруг вручила их Гуркину? Я ведь не хотела! И мое подсознание не хотело! Что, если Андрюша врет? Он сам мог найти ключи и присвоить их, а потом свалить все на меня, пьяную. Может, он пользуется этими ключами уже давно? И без моего ведома проникает в квартиру? Спрятал здесь наркотики, например? Звонит по телефону…»

— Что ты делал здесь один? — спросила Мила, скидывая обувь и проходя прямо в комнату. Она осматривала обстановку со всей пристальностью, на которую была способна. Муха последовала за ней и принялась обнюхивать мебель, словно тоже прониклась подозрительностью.

— Я? Да ничего… — растерялся Гуркин. — Сидел… Читал… Лежал… У меня сегодня присутственный день, — осторожно напомнил он. — Ну… В том смысле, что я должен был прийти.

— Кофе будешь?

— Нет-нет, я сыт.

— И сыт, и пьян, выходит, — пробормотала Мила. — Ну, ладно, лежи дальше. А я на кухню.

Когда Мила доставала из сумочки кошелек, чтобы проинспектировать свои финансы. Муха неожиданно взволновалась и начала совать свой мокрый подвижный нос прямо внутрь сумки.

— Ну, что тебе, что? — нетерпеливо спросила Мила, раскрывая сумочку пошире и позволяя овчарке обнюхать все как следует.

Муха заскулила и попыталась ухватить зубами свернутый комочком носовой платок.

— Ах, вот что тебя так заинтересовало! — воскликнула Мила, вспомнив, что в платок она завернула ту самую таблетку, которую стащила из пузырька Николая. — Интересно…

На взгляд Милы, таблетка ничем не пахла. Тем не менее Муха волновалась все сильнее. Она тихонько повизгивала и скребла лапой линолеум.

— Что ж, — сказала Мила, отламывая от таблетки половинку. — Если Николай жив, значит, и для тебя это не смертельно. На-ка, съешь.

Мила протянула кусок таблетки на ладони Мухе. Та мгновенно слизнула «угощение» и, облизнувшись, уставилась Миле в лицо.

— А все! — заявила та. — Вторую половинку я приберегу. А чуть позже покормлю тебя чем-нибудь более подходящим для такой большой собаки. Лежать!

Муха послушно легла, однако через некоторое время выскользнула из кухни, и тут же послышался негодующий крик Гуркина: