Онлайн книга «Взрывай! Спец по диверсиям»
|
На встречу явился загодя – за два часа до полудня. Сначала припрятал рацию – мало ли чего? Обошел вокруг урочища – нет ли чужих следов? Не обнаружив ничего подозрительного, уселся на поваленном дереве. В назначенное время из-за деревьев вышел Михась. Видимо, предупрежденный Мыколой, он не испугался и не удивился немецкой форме. Подошел к Саше, подал руку для приветствия. Хм, странно: в прошлую встречу, подозревая Александра в предательстве, руку ему при встрече и расставании демонстративно не подавал. Оба внимательно посмотрели друг на друга. – Ты не изменился, Михась! – Да и ты ничего, дядько! Только видеть тебя в чужой форме непривычно. – Маскируюсь. – Я понял. Предателем оказался Янек, с тебя подозрение в измене снято. А он успел внедриться еще в один партизанский отряд и выдал его дислокацию немцам. Но он уже был у нас на подозрении – успели допросить и расстрелять. Все рассказал, паскуда! – Как говорится, справедливость восторжествовала. – Ты зачем меня на встречу звал? Мыкола что-то про рацию говорил. – Было дело. Парашютиста я позавчера с дерева снял. Приземлился он неудачно – на дерево. Травмирован был смертельно, перед смертью только и успел сказать, что рация для отряда Коржа. – Понятно. Жаль человека. – Жаль, молодой еще совсем. Похоронил я его. – А рация где? – Радист-то есть у вас? – вопросом на вопрос ответил Саша. – Найдется. Михась кивнул, потом приложил ко рту обе кисти рук и трижды гукнул. Из леса на поляну вышли трое людей, все при оружии. Саша обеспокоился: – Это кто? – Партизаны – ты же их видеть хотел. – Хоть бы предупредил. Партизаны поздоровались, но смотрели настороженно и отчужденно. То ли форма немецкая их смущала, то ли просто не доверяли незнакомцу. – Где рация? – Пошли, покажу. Саша подвел их к укромному месту, раскидал ветви. – Забирайте. Один из партизан сноровисто расчехлил рацию, подключил питание, включил. Нацепив наушники, удовлетворенно кивнул: – Работает. Рацию выключили, зачехлили. Радист – а, судя по умелому обращению, это был именно он – надел лямки и перекинул рацию на спину. Самый старший из них спросил: – С нами не хочешь? – Я сам по себе. – За рацию спасибо. Партизаны ушли так же внезапно, как и появились. Михась снова уселся на дерево, Саша присел рядом. – Воюешь по-прежнему? – спросил Михась. – Помаленьку, в меру сил и возможностей. – Паровоз три недели назад на перегоне и пулеметчиков на платформе ты расстрелял? – Было дело. – Я почему-то сразу на тебя подумал. Немцы сейчас изменили порядок движения на железной дороге. – Вот как? Сообщи. – Во-первых, поезда теперь пускают только днем. Во-вторых, поезда идут группами, один за одним, с дистанцией около километра. – Плотно. – Можно сказать и так. Впереди поездов идет дрезина с солдатами. – Было ведь уже так. – Не совсем. Немцы стали белить гравийную подсыпку между шпал. – Что-то я не понял. – Если кто мину поставит, там темное пятно будет. Немцы сразу дрезину в подозрительном месте останавливают и миноискателями ищут. – М-да, поумнели. – Так и локомотивным бригадам приказ – двигаться на перегонах со скоростью не выше двадцати километров в час. – Это если мину взорвут, чтобы паровоз с вагонами не завалился? – Точно! Взрыв рельс повредит, а паровоз на малой скорости только с рельса сойдет. На место поврежденного куска рельса ставят рельсовый мостик, паровоз поднимают домкратами, и через час-два движение восстановлено. – Вот блин! – Ага, еще учти охрану пути. В пределах видимости часовые стоят, и между пакетами поездов теперь бронепоезд пускают. – Во как! Достали немцев партизаны! – Выходит, достали. – Я давно был за то, чтобы мосты и эстакады рвать – урона больше. Только взрывчатки много надо. – У мостов такая охрана – близко не подойдешь! – Можно подобраться, если с умом. Взрывчатки нет, вот что плохо. – Тут я тебе не помощник. Слыхал – карательный батальон из Германии сюда перевели, сплошь украинцы. Лютуют, сволочи. Отряд Коржа с боем еле вырвался. – Это две недели назад у Плотниц? – Откуда знаешь? – Я там немного с пулеметом пошустрил. Правда, потом едва до убежища своего добрался. – Где квартируешь? – Нашлась добрая душа, пустила. – Немцы установили новый порядок. В селах и деревнях движение жителей разрешается с шести утра до семнадцати часов дня, а в городах – с восьми утра до шестнадцати часов. В другое время – только в сопровождении немецкого солдата. Если мужчина с бородой или в ватнике – задерживают сразу. Коли руки в карманах держишь – стреляют без предупреждения. – Круто! – Еще бы! – А документы какие требуют? – У кого советский паспорт – проходят перерегистрацию и ставят штампик. У кого паспортов нет, сельский староста справку выдает. И без разрешения старосты или бургомистра в избе селить никого нельзя. Наказание одно – расстрел. – Понятно. Сам-то как? – Работаю. Сложно все стало. Не слыхал, как там на фронте? – Сегодня сводку слушал. Наши под Харьковом наступают, в Крыму обороняют Керчь. Похоже, на всех фронтах серьезные бои. – Ничего, раз дерутся, значит, силы есть. Выдюжим, еще погоним немца. – Я в этом не сомневаюсь. Ты Мыколу береги. Молодой еще, опыта нет, а задора и желания немцев бить полно. Как бы ошибки роковой не совершил. Хороший парень, смелый, чистый. В хате его не закроешь. Это – да. – В Пинске гестапо свирепствует, есть там такой гауптман – Гезе. Зверь просто. – Так за чем дело встало? Шлепните его! – Легко сказать! Ладно, мне идти пора. Ты вот что: если надо будет со мной связаться, в деревню к Мыколе не ходи, там лишних глаз много. Пойдем, покажу. Михась подвел Сашу к одному из деревьев и указал на малоприметное дупло: – Если чего надо будет, положи туда записку. Сам понимаешь, каждый день Мыкола сюда не набегается, но раз в неделю контролировать будет. Время и место встречи в записке обговоришь. |