Книга Лабиринт, страница 33 – Алексей Калугин

– В чем дело, ребята? У вас какие-то проблемы? Тогда поделитесь ими со мной.

Посвященные попытались каждый со своей стороны обойти неожиданно возникшее препятствие. Кабонга, раскинув в стороны мускулистые руки, сделал шаг вперед, и оба колониста полетели на землю.

Дана снова попыталась вырваться и убежать. Кийск подхватил девушку на руки и, добежав до вездехода, бросил на сиденье.

– Извините, ребята, – склонившись над поверженными противниками, Кабонга с раскаянием приложил руку к груди. – Я порой бываю так неловок.

Вскочив на ноги, посвященные кинулись к вездеходу. Но там Лаваль и Глизон направили на них парализаторы.

– Извините, господа, – учтиво произнес Лаваль. – Но вездеход является собственностью армии, за которую лично я несу материальную ответственность.

Рука одного из посвященных скользнула под балахон.

– Не доводи до греха, покажи мне свои ручки, – в спину ему уперся парализатор Кабонги.

Посвященные отступили к куполу. Один из них, сделав другому какой-то знак, скрылся в дверях Храма.

– Не хватает им выучки, – констатировал, убирая оружие, Глизон.

Лаваль согласно кивнул.

– Ну, Костакис, – облокотился на борт вездехода Кабонга. – И кого же ты к нам такого привел, что приходится хвататься за оружие?

– Это Дана, – Кийск по локоть закатал рукав на поврежденной руке девушки и снял с кисти пропитавшуюся кровью полоску материи. – Я просто хотел подлечить ей руку. Сато, подай аптечку.

– Дана, а вам не душно под капюшоном? – спросил Лаваль.

– Капюшон можно снимать только в помещении, – ответила девушка.

– Почему?

– Так говорит Провозвестник.

– Однако сам он ходит с непокрытой головой, – заметил Кийск.

– Потому что он Провозвестник, – не очень уверенно произнесла Дана.

Кийск открыл поставленный Сато на сиденье серебристый чемоданчик аптечки и бросил окровавленную тряпку в приемник для использованных материалов.

– Но взглянуть-то на вас можно, – Кабонга пальцем отвел от лица девушки скрывающий его край капюшона. – Да она симпатичная! – радостно воскликнул он. – Если ее еще хорошенько отмыть, то она, наверно, окажется побелее меня. Когда ты последний раз умывалась, Дана?

– Кончай, Кабонга, – остановил его Глизон.

– Нет, она правда симпатичная.

Неожиданно девушка рассмеялась и откинула капюшон на спину. Ей было лет двадцать или чуть больше. Густые темные волосы коротко острижены. Чумазое продолговатое личико с острым носиком делали необычайно привлекательным большие, чуть раскосые, полные грусти глаза.

Глядя на приоткрывших рты десантников, Дана беззаботно улыбалась, но, как только в поле зрения ее глаз попала мрачная серая фигура, замершая у входа в Храм, лицо ее мгновенно осунулось, помрачнело, и она молниеносным движением снова накинула на голову капюшон.

Кийск тем временем промыл рану на руке сильной струей антисептика, смешанного с анестезином, залил в рану раствор эпидермального фактора роста, наложил швы и повязку.

– Знаешь, Игорь, если бы меня спросили, чего ты не умеешь делать, я бы надолго задумался, – сказал наблюдавший за ним Сато.

– На этот случай могу облегчить тебе жизнь, – усмехнулся Кийск. – Я не умею танцевать.

– Шутишь? – вытаращил на него глаза Лаваль.

– Честное слово, – смутился непонятно от чего Кийск. – Даже ни разу не пробовал.

– Огромный пробел в твоем образовании, – заметил Лаваль. – При первой же возможности надо будет придать ему законченную форму.

Кийск, поморщившись, как от кислой сливы, отмахнулся.

– Ну как, Дана, рука не болит? – спросил он у девушки.

– Нет, – ответила она. – Большое вам спасибо.

– Не за что. Дня два, пока рана полностью не затянется, постарайся повязку не мочить и не копайся руками в земле.

– Но я должна работать в поле, – возразила на это Дана.

– Хочешь, я скажу Провозвестнику, чтобы он освободил тебя от работы?

– Нет, – мотнула головой Дана.

– Это то самое поле, что у подножия гор? – спросил Лаваль. – Мы видели его со стороны, но так и не поняли, чем вы там занимаетесь.

– Мы сажаем оливковую рощу.

– Что?

Все пятеро одновременно решили, что ослышались.

– Сажаем оливковую рощу, – повторила Дана.

– Здесь? В этом грунте, состоящем из пыли и камней, который суше, чем песок в Сахаре в летний полдень?

– Да, – кивнула Дана.

– Ну, не знаю, – развел руками Кабонга.

– Вы что же, ждете, когда скалы, глядя на ваш безнадежный труд, прольют слезы? – спросил Лаваль.

– Если мы будем чисты перед Богом, то он услышит наши молитвы и позволит нашему саду расцвести, – плоским, невыразительным голосом, совершенно не похожим на тот, каким она говорила до этого, произнесла заученные слова Дана.

– Так говорит Провозвестник, – догадался Кийск.

– Да, но его устами говорит Бог.

– Послушай, Дана, а если я тебе скажу, что этот сад никогда не вырастет и не зазеленеет, что ваш труд безнадежен и напрасен, ты мне поверишь?

Кийск приподнял край капюшона и посмотрел девушке в глаза.

Дана опустила ресницы.

– Не знаю, – тихо сказала она.

Дверь Храма отворилась, и из нее величественной походкой вышел Кул в сопровождении инспектора и посвященного.

Серегин кипел, точно готовый взорваться паровой котел. Придуманный им хитроумный маневр с отвлечением внимания Кула по какой-то непонятной ему причине дал осечку. Инспектор явно видел, как взволновался Кул, узнав о эсбэшнике, но, когда он вернулся – как и обещал, – ровно через полминуты, то выглядел вполне спокойным и больше не отходил от Серегина ни на шаг.

Материал против Кула понемногу подбирался, но все это были лишь незначительные огрехи – несоответствие бытовых и служебных помещений санитарным нормам, отсутствие медицинского стационара, частичное нарушение правил хранения отходов. В совокупности они давали инспектору право всего лишь на вынесение Кулу предупреждения и назначение повторной инспекции через три-четыре месяца с целью контроля за устранением замеченных недоделок. Серегину этого было мало. Он обещал шефу вернуться с отчетом, после которого можно в недельный срок получить разрешение на закрытие колонии на РХ-183. А дело о «мертвых душах» так пока еще и не двинулось с места.

Едва он переступил порог Храма, как все его раздражение и недовольство вырвалось наружу.

– Что здесь происходит? – закричал он на десантников. – Кто позволил вам использовать оружие?