Книга Безумный алхимик, страница 30 – Артем Еремеев

– Это старший лейтенант Лугас и солдат перволетка Ерин, похоже, они единственные, оставшиеся в живых.

– Со старлеем что? – спросила недовольным тоном магесса, отряхиваясь от пыли.

– Плохо дело, я перевязал, как мог, но нужен лекарь-маг. Весь нагрудник и кольчуга под ним – в клочья, их даже не снять, сплошное месиво из железа и плоти.

– И как мы будем выбираться отсюда? – задал я, наверное, слишком громко, свой вопрос.

На меня уставились пять пар глаз, Торнбрук даже слегка отстранился.

– Что? Все знают, что о побеге нужно думать сразу, как попал в плен, а не ждать, когда от голода ноги переставлять не сможешь.

– Ну, положим, еды у нас достаточно. А вот с водой да, проблемы, – и гном залез пятерней в свою бородищу, почесываясь и хмыкая.

– Хватить болтать, – вмешался капитан.

– Торнбрук, займись обедом, Виолетта, Эредор, проверьте снаряжение и припасы, на вас охрана, а ты, новик, иди-ка сюда.

Я послушно поплелся к Корвусу и только встал смирно, собираясь отрапортовать по уставу, как тут же получил закованным в латную перчатку кулаком в живот.

– Уууххххх.

Я рухнул на колени, хватая ртом воздух, а капитан присел рядом и спокойным голосом говорит:

– Ты мне тут панику не разводи, делай, что говорят, а свое мнение держи при себе, понял?

– П-понял.

– Вот и славненько. А сейчас сядь у стеночки и не отсвечивай.

Следуя совету Корвуса, я отполз на карачках к стенке подвала и, сбросив надоевший рюкзак с арбалетом, устало привалился к ней. Острая боль прострелила спину от плеча до задницы.

– Бл… Да когда это кончится.

Кривясь от нахлынувших ощущений, принялся сдирать с себя доспехи. Спина ныла все сильнее, по мере того как на пол летели кольчуга, поддоспешник и наконец рубаха. Прикасаться руками к коже было больно, но попытка заглянуть за плечо стала настоящей пыткой. Торнбрук, к тому времени поставивший на огонь котелок, видя мои мучения, решил помочь.

– Стой, не вертись, дай посмотрю как следует.

Гном включил свой фонарик и принялся тыкать пальцами мне в спину. Я молча терпел его издевательства, лишь воя от боли в особо неприятные моменты.

– Ребра целы, синяк только, сейчас мазь приготовлю, подожди.

– Благодарю, лем-лейтенант.

Он хмыкнул и отошел к своему ранцу, попутно помешав ложкой в котелке, и вскоре вернулся с горшочком, сунув его мне в руки.

– Мешай давай и водичку подливать не забывай.

Я лишь кивнул и уселся по-турецки у огня, гном подсел рядом.

– Ты чего это, обиделся на капитана, что ли? Это ты брось. Он тебе за дело врезал. Посмотри на этого парнишку, – Торнбрук кивнул на Ерина, – он тут уже шесть дней с умирающим командиром.

– Он нам уже успел поведать, на них напали днем. Его старшие товарищи вынесли раненого командира, и они вчетвером успели укрыться в этом подвале, пока гаргоилы жрали мага. Сутки сидели не шелохнувшись, потом сержанты решили выбраться и привести помощь, один пошел верхом, Ерин слышал его крики. Другой спустился в подземелья под городом. Что с ним случилось, парень не знает, но по моему мнению, и этот мертв. Когда мы появились, Ерин подумал, что пришли его спасать, а ты давай орать, как нам быть, как спасаться.

– Да понял я, что сглупил, но все равно считаю, что чем раньше, тем лучше.

– Всему свое время, ты закончил мешать? Отлично, давай сюда.

Забрав у меня горшочек и черпанув из него полную ладонь черной, тягучей жижи, он размазал ее по моей спине. Стало даже приятно, легкий холодок успокоил боль, а плавные движения гнома походили на массаж. Пахло, правда, это зелье, как год не стиранные носки, но помогало здорово. Однако гнома это не устроило, его движения стали сильнее и болезненнее, мазь уже не холодила, она начала припекать. Я хотел было вырваться, но гном обхватил меня за шею, слегка придушил и нежно так на ухо прошептал:

– Расслабься, будешь орать, привлечешь гаргоилов.

Основательно намяв мне бока и почти содрав кожу со спины своим массажем, Торнбрук наконец выпустил меня из своих медвежьих объятий.

– Все, одевайся, каша скоро поспеет.

Я осторожно поднялся, пробуя наклоны и повороты, острой боли почти не было. Спина продолжала гореть огнем, как будто я обгорел на солнце. Проклиная все на свете, я осторожно натянул новую рубаху и принялся собирать разбросанные вещи, как вдруг понял, чего не хватает. Пропал мой гартог. Я обыскал все закоулки и руками перерыл песок у входа – ничего.

– Чего ищешь-то? – ехидно поинтересовалась подошедшая Виолетта.

– Гартог посеял. Может, вылезти наверх, глянуть, а? Может, он недалеко где.

– Вот ты болван, ничего умнее придумать не мог? Сейчас вся стая сидит на окрестных стенах, ждет нас, и уж поверь, ждать они умеют.

– Печально, и дед расстроится.

– Не так сильно, как если бы ты голову потерял.

– Да, это точно, кстати, я не знаю, как к тебе обращаться, по званию или по имени?

– Зови меня Виолетта, – и она, развернувшись, пошла к огню, демонстративно покачивая бедрами. Ох уж эти женщины.

Торнбрук, наш неизменный кашевар, снял с огня ужин. К котлу на запах перловой каши с мясом потянулись все присутствующие. Капитан как старший по званию должен был снять пробу, и стоило ему зачерпнуть ложкой каши, как в подвале раздался утробный рык. Ерин покраснел как рак, капитан не растерялся и, подвинувшись, предложил:

– Раз вызвался, тогда пробуй первым.

Ерин, смущаясь, осторожно зачерпнул каши и, подув, сунул в рот. Его живот снова отозвался урчанием.

– Ты смотри, одобряет, – заметил гном и заржал.

– Значит, есть можно, что ж, приступим, – разрешил Корвум, и в котле застучали ложки.

Налопавшись до отвала, я остался сидеть у огонь-камня, дожидаясь, пока он прогорит, и заодно достал арбалет, проверить механизм, все-таки теперь это мое единственное оружие. Все тоже занялись своими делами. Эредор достал маленький ножичек и стал строгать не то ложку, не то какую зверюшку. Виолетта перебирала связку амулетов, откладывала их и сортировала по своему вкусу. Торнбрук толок в ступке ингредиенты для своего очередного зелья, а может, и для супа. Ерин наелся и тут же на месте уснул, сидя с ложкой во рту. Корвум вытащил свой меч и, положив на колени, бережно полировал его тряпочкой.

Однако эта идиллия не могла длиться вечно. Капитан встал, закинул меч в ножны и, прервав затянувшееся молчание, скомандовал:

– Всем спать, завтра выступаем.

После чего стал укладываться прямо у огня, остальные последовали его примеру и нечаянно нарушили равновесие Ерина. Тот свалился на мягкий песчаный пол, зевнул, огляделся и, уронив голову на песок, как ни в чем не бывало продолжил сопеть.