Книга Спасти СССР. Адаптация, страница 83 – Михаил Королюк

- Темная ночь, - с шипением и шелестом поплыло из динамика, - только пули свистят по степи...

Зацепит? Нет?

Вслушиваются ли, быть может - впервые в жизни, в эту песню?

Я стоял, страшась встретиться взглядами с одноклассниками.

- ... как я хочу к ним прижаться теперь гу-ба-ми, - прикрыв глаза, я тихо-тихо наложил свою молитву на голос Бернеса и опять нажал кнопку.

Встал лицом к тишине зала.

- А мужчины... Почему они уходят? Да потому, что бывают такие моменты, когда мужчины, если они, конечно, мужчины, должны браться за оружие. Потому что им есть что защищать и есть кого защищать, - я зло усмехнулся и впервые позволил себе посмотреть в глаза сидящих. - Помните, мы ездили на Пулковские высоты перед девятым мая? Ара, ты запомнил, когда мы становимся мужчинами? - Я покивал своим мыслям, а потом жестко отчеканил: - Да, именно тогда - когда находим, что будем защищать.

Слушают! Никто не ухмыляется глумливо, не глядит безучастно в пол. Да, еще не готовы верить, но уже слушают.

- Что мы готовы защищать? Кого? Кто наши герои? Поговорим сегодня об этом. Ведь нам есть что сказать?

Я медленно поднял руки и опять громко хлопнул.

Сел, свесив ноги, на край сцены, глядя в глаза напротив. Много-много серьезных глаз напротив.

- Вот как-то так, ребята... Между хлопками было начало нашего выступления, - я посмотрел на часы, - первые пять минут. Остальные двадцать пять мы должны сделать вместе. Не надо ждать, пока кто-то вложит нам чужие слова на язык. Мы должны говорить сами.

В третьем ряду кто-то отчетливо хмыкнул.

Я спрыгнул вниз и неторопливо, демонстрируя так недостающую мне уверенность, прошелся по проходу.

- Сема, - вздернул бровь, - тебе что, действительно нечего сказать? У тебя нет своего героя?

В его глазах что-то мелькнуло.

- Кто? - навис я над ним, - говори.

- Хара, - словно через силу вытолкнул он.

- Отлично, - кивнул я, принимая, - будешь Виктором. Как раз и типаж похож. Встань, Хара.

Вытащил его в проход и обошел по кругу, оценивающе разглядывая. Он смотрел на меня как на пришельца.

Остановился напротив и, глядя глаза в глаза, ткнул пальцем в грудь:

- Ты - Виктор Хара. От других людей ты отличаешься тем, что твои пальцы порой живут своей жизнью, и тогда они извлекают музыку из ветра, девичьих теней и звездного света. И вот палач хунты отрубает тебе кисти.

Я отступил на шаг и помолчал. В зале висела мертвая тишина. Меня не только слушали - меня разглядывали.

- И ты, Виктор, должен выдохнуть ему в лицо свое сокровенное - «и выбор прост - свобода или смерть». Иначе - все зря. Все! Ты понял?

Побледневший Сема заторможено кивнул.

- Запомни, что ты чувствуешь. Запомни, как вызвать это чувство. Это твой якорь. Когда перед тобой встанет серьезный выбор - вспоминай о нем.

Я прошелся взад-вперед, в возбуждении постукивая кулаком по ладони.

- Вот так мы, ребята, и будем делать наше выступление: собирать, как картину из мозаики, по фрагменту. Сначала ищем живые, еще не истоптанные символы, на которые реагируют наши сердца. А уж в каком порядке их уложить и чем соединить - это дело техники. Паша? - наставил на него пальцы пистолетом.

- Сталинград, - выскочило из него, - Брест, Севастополь...

- Хорошо... «Я убит подо Ржевом», - и тут я споткнулся, вспомнив. Посмотрел поверх его вихров и сказал глуховато, - хотя, нет. Для тебя лучше пойдет «мне кажется порою, что солдаты...». А форму бойца РККА на тебя мы найдем. Только тебе придется подстричься покороче. Ребята, ни у кого на даче «Максим» не завалялся?

Этой немудреной шуткой удалось вызвать первые улыбки. Оно и верно, на одном пафосе далеко не уедешь.

- А предварим это девичьим хором. Девоньки, вытянете один куплет из «ах война, что ты подлая сделала»?

- Вытянут, - Алена по-хозяйски уверенно посмотрела на подруг, - только ты зря от «я убит подо Ржевом» отказываешься. Как раз перекличка получится: наш первый куплет заканчивается «постарайтесь вернуться назад». И тут вы в ответ...

Кто-то из девчонок тихонько ойкнул:

- А может не надо?

«Ирка, точно Ирка по голосу», - узнал я.

- Надо, - решил, подумав, - но без Паштета. Он потом прочитает Гамзатова. И от той войны плавно перейдем к сегодняшним реалиям, к антиимпериалистической борьбе. Давайте - оглянулся я, - давайте, на что еще мы реагируем? Какие слова нас волнуют? Люди, события? Из относительно недавнего, за пару последних десятилетий? Фактически - за нашу жизнь? Ну?!

- Сандино! - выкрикнул Ара и торопливо поправился, - сандинисты!

- Залив свиней, - прилетело со спины.

- Монкада! Сьерра-Маэстра!

- Hasta siempre*, - отреагировал я, довольно улыбаясь. Сработало! Включились! - Куплет споем на испанском, до «команданте Че Гевара», потом куплет на русском. Так, - пощелкал, довольный, пальцами. - Чили есть, Куба, Никарагуа есть...

* https://www.youtube.com/watch?v=jppkff5mk34

- Вьетнам, - негромко подсказала Яся.

- Вьетнам, Вьетнам, - забормотал я, перебирая в уме песни, - О! - увидел рыжий костер посреди зала. Американка сидела на самом краешке стула, вся подавшись вперед. - Мэри, вы что пели в шестьдесят восьмом?

Она дернулась, словно ее неожиданно ожгли хлыстом.

- I declare... - начала хрипло. Потом прокашлялась и напела уже нормальным голосом, - I declare war is over.

- Слова помните? Напишете?

Она медленно кивнула.

- Спасибо, - улыбнулся я ей с благодарностью и повернулся к своим. Оглядел их по кругу и произнес с укоризной, - ну что ж вы так, ребята? Никто на вьетнамца не тянет даже в гриме.

Тут меня еще раз осенило.

- О! - я прищелкнул восторженно пальцами, - как все удачно складывается-то!

Кузя, сквозь которую я смотрел в этот момент остановившимся взглядом, боязливо отпрянула.

- Вьетнамка на мне, - объявил я решительно, - усилимся Мелкой. Ну... Томкой из восьмого, отлично подойдет.

«Заодно отвлечется немного», - подумал про себя.

- Она же не из нашего класса! - вскинулась моя Тома.

- Ну и что? - пожал я недоуменно плечами, - агитбригада от комсомольской организации школы.

Спорили о программе еще минут двадцать. Не все, конечно, включились - шумела лишь треть. Еще треть заинтересовано слушала и поддакивала. Я решил, что и это - отличный результат.

Под конец постановили закончить все хоровым исполнением «Атлантов» Городницкого.