Книга Дитя мое, страница 108 – Дэвид Льюис, Беверли Льюис

– Вы знаете, что скоро день рождения моей мамы? – спросила девочка.

– Ты уже что-нибудь ей купила?

Меган отрицательно помотала головой.

– Подарки ей обычно папа покупает.

Келли предложила девочке выбрать что-нибудь вместе. Пока они ходили по пассажу, выбирая подарок, Келли позвонила Гарольду Спарксу, когда девочка не могла ее слышать.

– Вы в порядке? – взволнованно осведомился тот.

Келли, смущаясь, спросила разрешения купить подарок для Мишель. Ей не хотелось вмешиваться в его планы, но Гарольд был только рад.

– Я пока ничего не купил, так что это будет замечательно.

В конце концов их выбор остановился на поздравительной открытке от «Холлмарк» и стеклянной декоративной тарелочке со словами «Лучшей маме на свете».

В фудкорте они ели тако [61] , сидя напротив кафе-мороженого «Баскин и Роббинс», которое должно было стать очередной жертвой их набега.

– Хочу песочное тесто! – заявила Меган.

Позже, когда девочка впервые в жизни лакомилась мороженым в рожке из песочного теста, она, с любопытством разглядывая Келли, произнесла:

– Вы не похожи на обычную приходящую няню.

– Почему ты так решила?

Девочка лизнула рожок.

– Потому, что мои родители – дома.

Келли на ходу придумала этому объяснение, так как между ней и приемными родителями девочки заранее было оговорено, что еще месяц Меган продержат в полном неведении.

– Вы мне очень нравитесь, – заявила девочка.

– И ты мне тоже очень нравишься.

Доев мороженое, Келли повела Меган в киоск, где заворачивали подарки. Подарок Мишель был упакован наилучшим образом. Спустя полчаса Келли высадила Меган у каменных ступенек, ведущих к массивной дубовой двери ее дома.

– С нетерпением жду следующей недели, – на прощание заявила ей Меган.

– Я тоже, – призналась Келли.

– Можно я напишу вам эсэмэску?

– Давай ты спросишь сначала у родителей. Если они согласятся, я дам тебе свой номер телефона.

Келли потрепала девочку по ее чудесным темным волосам.

На четвертой неделе Келли повела Меган в кино.

– Мама грустит, – сказала девочка прежде, чем в зале выключили свет.

– Почему?

– Не знаю, но мне кажется, что я догадываюсь…

Они ели попкорн и смотрели последний диснеевский мультфильм. Мысли Келли то и дело возвращались к Натти. Как близко к верхней строчке списка любимых мультфильмов девочки поднимется этот?

Потом они зашли в фотокабинку. Там они кривлялись, строя рожицы, а затем смеялись над получившимися фотографиями. Келли отдала их Меган.

– У вас есть другая работа? – неожиданно спросила девочка.

Келли кивнула.

– Мама никогда не работала, – сказала Меган. – Она мне говорила, что всегда хотела быть мамой и только мамой. Она сказала, что когда появилась я, ее жизнь приобрела завершенность.

– Понимаю почему.

– Меня удочерили. Вы ведь знаете?

– Знаю, – ответила Келли. – И как ты к этому относишься?

– Мне повезло. Мама меня выбрала. Всем другим мамам достается то, что достается.

Келли пришлось изобразить улыбку, но сердце ее при этом рвалось на части.

– Я выросла в сердце моей мамы, – прибавила девочка. – Это лучше, чем расти в животике.

– Понимаю, – сказала Келли, – но бывает, что ребенок растет как в животе, так и в сердце у своей мамы.

– Знаю, – отпив кока-колы, согласилась Меган.

Девочка задумалась.

– Вы с мамой можете стать подругами.

– Мне кажется, что уже стали.

– Вы ей нравитесь, – сказала Меган. – Я это точно знаю. Она вас часто хвалит.

– Мне твоя мама тоже нравится.

Когда они подъехали к расположенному на берегу озера особняку Спарксов, Меган попросила Келли подождать, пока она сбегает в дом и спросит у родителей разрешения взять телефон своей «няни». Девочка вскоре прибежала обратно.

– Мама говорит, что можно!

Келли продиктовала Меган свой номер.

– Увидимся позже! – крикнула девочка на прощание.

Она поскакала вверх по ступенькам крыльца. Сердце Келли сжалось. За очень короткое время ей удалось тесно подружиться с дочерью.

Следующие недели превратились в сущую свистопляску. Так всегда бывало, когда Натти шла в очередной класс. «Четвертый класс – куда сложнее, папа!» Дома Натти делала свою домашнюю работу за столом, пока Джек читал, заходил в Интернет через свой планшетный ПК либо помогал девочке с уроками. Несмотря на сумасшедшее лето, все горести и страхи были забыты.

«Натти куда сильнее, чем мы думаем», – когда-то сказала ему Лаура.

Они продолжили пятничную традицию и по вечерам, поедая попкорн, смотрели мультфильмы. Многие одноклассницы искали ее внимания, но Натти оставалась верна этим посиделкам, хотя теперь они отдавали легкой горечью. Отсутствие Келли до сих пор чувствовалось, а дом полон был воспоминаний о Лауре.

Некоторое время после отъезда Келли девочка давала ему на ночь медведя Мишку. А потом Натти решила, что медведь в качестве товарища по сну ему больше не подходит. Выбор пал на жирафа Джеффри. По мнению Натти, с жирафом ему будет веселее.

Но вот однажды пришел вечер, когда Натти заявила:

– Папа! Ты уже взрослый, чтобы спать с мягкими игрушками.

– Гм-м-м…

– Надо с этим заканчивать.

– Я могу попытаться.

– Они же не настоящие. Ты, папа, и сам это знаешь.

Джек пожал плечами, и тогда Натти рассмеялась.

Постепенно все стало налаживаться. Дела пришли в равновесие, словно их подбросили в воздух и теперь они наконец упали на землю. Джек до сих пор беспокоился о Лауре и хотел знать, как у нее сложились дела. Они ожидали письма, молились о ней по вечерам.

Правда заключалась в том, что он скучал по ней, любил ее по-своему. Джек сомневался, что когда-либо забудет тот день, когда Лаура переоделась в причудливую. На один памятный миг она вошла в их мир. Но Лаура была права: он никогда не сможет по-настоящему стать ей близок, а на той любви, что у них есть, прочный брак не построить.