Онлайн книга «Форс-мажор»
|
А-ах-х-х!.. Перехватило дыхание. Из глаз слезы покатились. Сколько там было? Грамм сто? Сто пятьдесят?.. Поставил стакан на пол рядом с собой. Сел. Поджал под себя ноги. Рукавом вытер слезы. Зрение прояснилось. Отлично. Что тут у нас? Прямо передо мной – круглая, румяная, улыбающаяся во все щеки физиономия майора Ворного. Сидит на корточках и пялится на мои страдания. – С приездом, Петр Леонидович! Я лишь рукой махнул. Поднялся на ноги, сделал два шага и упал в кресло. Ворный подхватил с пола пустой стакан, поставил его на журнальный столик рядом с початой бутылкой водки, сел в другое кресло, с довольным видом сложил руки на животе и на меня уставился. – Спасибо, Владимир Леонидович, – вяло пробормотал я. В нос ударила водочная отрыжка. Я сорвался с места, схватил открытую бутылку с чаем и стал пить прямо из горлышка. Отпился. Перевел дух. Сделал еще глоток. Славно… – Как же ты работать будешь, Петр Леонидович, ежели на тебя уже в первый день так накатывает, что на пол опрокидывает? Я только поморщился в ответ – говорить мне сейчас не хотелось. Еще глотнув чая, я посмотрел по сторонам, чтобы оценить размеры нанесенного номеру ущерба. Все оказалось не так уж плохо. Телефонный аппарат валялся на полу с расколотым корпусом, и от массивной стеклянной пепельницы откололся кусок. Зато телевизор, который, как мне казалось, взорвался, оказался целехонек. Я поднял валявшийся на полу пульт дистанционного управления и кинул его на столик. Прихватив бутылку чая и чистый стакан, я вернулся за стол. – Здорово накатило? – спросил Ворный. Я молча кивнул. То ли я еще не до конца отошел от шарахнувшего так внезапно по голове глюка, то ли гроза приближалась, но мне показалось, что из окна, промеж неплотно задернутых штор, в комнату лезет сероватый сумрак. И это было нехорошо. Очень нехорошо. Потому что сумрак мог в один миг обернуться черт знает чем. – Ну, ладно! – майор Ворный решительно взялся за бутылку с водкой и одним умелым движением свинтил с нее пробку. – Давай-ка и мы тогда накатим! Владимир Леонидович поровну плеснул в оба стакана, себе и мне. Взяв свой стакан, Ворный посмотрел на меня сквозь стекло. – Рад тебя видеть, Петр Леонидович, – сказал он с таким убийственно серьезным видом, что это могло и за издевку сойти. Но я знал, вернее, почти не сомневался в том, что Ворный говорит от чистого сердца. Мы чокнулись и разом опорожнили стаканы. Кстати, то, что мы с майором Ворным оба Леонидовичи, ровным счетом ничего не значит. Ну, просто так случилось. В жизни и не такие совпадения бывают. Ворный взял бутылку чая и запил прямо из горлышка. – Вот как? – прищурившись, посмотрел он на меня. – Нормально, – кивнул я. – Отпускает. – Ну и славно. На всякий случай Ворный снова наполнил стаканы. Но пить мы пока не стали. В голове у меня все еще пели хрустальные колокольцы, но звон их уходил все дальше и становился все тише. По телу разливалась приятная истома. Но спать не тянуло. Наоборот, хотелось заняться чем-то дельным. – Ну, что нового в едином информационном пространстве? – так, между прочим, поинтересовался Ворный. – Отдельные умельцы осваивают полет без крыльев, – ответил я. – Да ну? – искренне удивился Ворный. – Это как же? – Понятия не имею, – пожал я плечами. – Но как-то выходит. – Вот-вот, – с укоризной кивнул Ворный. – Сами не ведаете, что творите. – Снова ты за свое, Владимир Леонидович. – Я скривил губы в вымученной усмешке. – А что, попробуй скажи, что я не прав! – тут же вскинул брови майор. – Вы же понятия не имеете, как работают эти ваши уины! – Общий принцип известен, – не очень охотно возразил я. Всякий раз, на протяжении без малого пяти лет, встречаясь, мы начинали этот разговор. Новых аргументов ни у меня, ни у Ворного с тех пор не появилось. Однако каждый продолжал упорно – уперто! – отстаивать свое мнение. – Общий принцип, – передразнил меня Ворный. – И что дальше? Я поднял стакан и коснулся им края стакана майора. – Ты, Владимир Леонидович, тоже не знаешь сути химического процесса расщепления алкоголя. Однако ж это не мешает тебе водочку употреблять. – Водочка – это совсем другой коленкор, – деловито улыбнулся Ворный. Майор поднял свой стакан, и мы выпили. В голове поплыл серебристый, мерцающий туман. Хороший знак – можно расслабиться, нового наката сегодня уже не будет. – Водочка, – продолжил свою мысль Ворный, – она ведь человечеству не одну сотню лет верно служит. Все, можно сказать, на опыте поколений проверено. Она, между прочим, и тебе если не жизнь, так разум спасает. – Если бы Россия присоединилась к единому информационному пространству… – начал было я. – Если бы Россия присоединилась к вашему долбаному пространству, – перебил меня Ворный, – так не было бы уже России. А может быть, и вообще ничего не было. Стояли бы на голой матушке-Земле только башни ваши информационные. Я откинулся на спинку стула, кулаком подпер щеку и насмешливо посмотрел на майора. – Ты, Владимир Леонидович, когда последний раз за кордоном был? – Не так давно! – с вызовом дернул подбородком Ворный. – С полгода назад. И не по служебной необходимости – детей в «Диккенс Уорд» возил. Старший в прошлом году Диккенса в школе проходил, ну, вот я и решил… * * * Тут надо сказать, что майор Ворный не просто так себе майор, а майор Госбезопасности. И его прямая обязанность – за гостями закордонными присматривать. За мной в том числе. Как получилось, что я со своим соглядатаем за одним столом сижу и водку пьянствую? Во время второго моего визита в Москву меня скрутило по-настоящему. Не то что в первый раз. Я в это время находился в конференц-зале гостиницы «Депутатская», где проходила презентация нового проекта восстановления плодородных земель Краснодарского края, предложенного Мировым экологическим форумом. Почувствовав себя плохо, я еще успел выйти из зала и дойти до туалета. Там-то на меня и накатило. Сначала мне привиделось, что кафельные плитки облетают со стен, кружатся вокруг меня, будто бумажные голубки, и так и норовят клюнуть кто в лоб, кто в глаз. Отмахиваясь от плиток, я отступил к туалетной кабинке. Вынырнувшая из унитаза анаконда обвилась вокруг ног и повалила меня на пол. Я попытался встать, но руки по локоть провалились в странное месиво, напоминающее полузастывший алебастр. |