Книга Виновата тайна, страница 23 – Наталья Корсакова

– Хорошо, – она вздохнула, и было заметно, что ей очень хочется продолжить разговор и вытрясти из Ленки ответы на все вопросы, которые её волновали. – Пристегнись.

Они выехали на проспект. Водила мать сосредоточенно и спокойно. Застряв в многочасовой пробке, она вела себя так, словно сидела в шезлонге где-нибудь у моря. Это было абсолютное и непробиваемое спокойствие, которому Ленка втайне завидовала.

– Ой, это же Светка, – вдруг удивилась мать, впервые проявляя человеческие эмоции за рулём.

Ленка, выдернутая из переписки с питерскими друзьями такой непривычной эмоциональностью, заинтересованно посмотрела вперёд. Прямо перед ними дорогу переходила Русалка с двумя бесформенными сумками. Из одной торчала солидная пачка тетрадей, а из другой – пучок зелёного лука.

– Это наша классная.

– Да ты что? – Мать зачарованно проводила её взглядом. – Светка.

– Ага, Светлана Сергеевна. Ты её знаешь?

– Это моя школьная подруга.

– Ух ты! – впечатлилась Ленка. – Потрясающая новость.

– Что она преподаёт?

– Русский и литературу.

Сзади деликатно бибикнули, и мать, оторвавшись от лицезрения уходящей Русалки, заметила, что уже давно горит зелёный. Она аккуратно тронулась с места.

– Надо же. Светка… – Мать явно была под впечатлением от встречи, а такое случалось редко. – Сто лет её не видела.

– И заметь, какое совпадение: твоя школьная подруга – теперь моя классная руководительница. Это очень кстати, – вдохновилась Ленка открывающимися перспективами.

– Почему? – мгновенно насторожилась мать. – Что-то случилось?

– А должно? Почему ты сразу думаешь о плохом?

– Прости, – мать мимолётно глянула на неё и резко свернула к обочине. – Так, а теперь объясни.

– Ну это же очевидно. Всего лишь захотелось больше лояльности к моей персоне.

– Она к тебе придирается? – Голос матери неприятно похолодел.

– Да нет, всё нормально, – испугалась Ленка, представив крестовый поход матери в учительскую. – У меня всё нормально. Честное слово.

– Точно? – Мать слегка расслабилась.

– Мам, да всё хорошо. Не волнуйся ты так.

– О ком же мне ещё волноваться? Ты всё, что у меня есть, – буднично сказала она, вновь выворачивая на дорогу.

– У тебя ещё есть бизнес.

– Не говори ерунды.

– Не буду, – согласилась Ленка. – А почему вы поссорились?

Мать болезненно дёрнула плечом.

– С чего ты взяла, что мы в ссоре?

– Обыкновенная дедукция. Про твою институтскую подругу я знаю всё, а про школьную – ничего. И какой из этого напрашивается вывод? Ты не хотела о ней говорить. Всё элементарно.

– Возможно.

Ленка покосилась на неё, пытаясь определить размеры таинственной школьной трагедии, но мать уже сияла полуулыбкой, за которой, как за каменной стеной, ничего не разобрать.

– Расскажешь? Или это тайна?

– Да нет, не тайна. Мне просто неприятно об этом говорить.

– А, ну ладно. Забудем.

Они свернули на стоянку у огромного офисного центра, стеклянным осколком громоздящегося у крохотного, но ухоженного прудика. Автомобиль мягко остановился, и мать, отстегнув ремень безопасности, развернулась к Ленке.

– Мы обе были увлечены одним мальчиком. Но ему больше нравилась Света.

– Серьёзно? – поразилась Ленка. – У него были проблемы со зрением?

Она покачала головой.

– В детстве я была гадким утёнком. А Светка наоборот. На неё все мальчишки заглядывались.

– Не может быть, – недоверчиво нахмурилась Ленка. – Ты у меня красавица.

– На самом деле я так и осталась гадким утёнком. А всё, что ты видишь, лишь попытка это скрыть.

– Мам, ну что ты говоришь? – расстроилась Ленка. – Это неправда!

– Правда в том, что я жутко закомплексованный утёнок.

Ленка силилась увидеть через её модельную внешность маленькую, застенчивую уродку, но не получалось. Мать излучала непробиваемую уверенность и жизнелюбие.

– Ты поэтому выбросила все школьные фотографии? Да?

– Я их торжественно сожгла на даче перед выпускным.

– А теперь жалеешь?

– Немножко, – она позволила себе чуточку расслабиться, и Ленка тут же уловила в голосе что-то вроде тоски по детству.

– И что потом случилось с этим мальчиком?

– Потом? – Она глубоко вздохнула, опять прячась за непробиваемое сияние улыбки. – Потом я их рассорила и отбила Лёлика.

– Лёлика? – переспросила Ленка, не сразу расшифровав уменьшительное от Алексея. – Постой, ты говоришь про отца?

– Да.

– А… Понятно.

Новость была ошеломляющей. Ленка уставилась на мать, стараясь не показать потрясение от только что услышанного, и они некоторое время смотрели друг на друга, очень доброжелательно улыбаясь. Но долго продержаться под проницательным взглядом матери, изображая пофигизм, было невозможно.

– Ладно, нам пора! Погнали на мероприятие! – Ленка резво выскочила из автомобиля, словно спасаясь от пожара.

В уютном банкетном зале, довольно приятно украшенном, уже собралось человек двадцать, и, когда они вошли, народ с неожиданным энтузиазмом потянулся к матери с приветствиями. Ленке пришлось глупо улыбаться и восхищённо хлопать ресницами каждому вновь представленному, чтобы вписаться в отведённую ей роль хорошо воспитанной девочки.

Пришедшие дети были, в основном, в возрасте третьеклашек и бродили по залу, с любопытством всё рассматривая. Мать в организационном пылу попыталась было пристроить Ленку на организацию досуга мелких, но та, состроив выразительную рожицу «не сдамся врагам», удрала в угол зала, к диванчикам. Мать только бровью дёрнула, но настаивать не решилась.

Спрятавшись за колонну из шариков, Ленка уселась на широкий подлокотник диванчика. История о школьной подруге матери не давала покоя. Как-то не укладывалось в голове, что Русалка тоже была влюблена в отца. Они просто не сочетались вместе.

Теперь становилась понятна неприязнь классной к ней. Любовный треугольник через годы болезненно срикошетил по Ленке, перечёркивая даже попытку что-то исправить. Перспектива вырисовывалась совершенно не радужная. Заполучить врага – в учителя, хуже не придумаешь. Как же всё это неудачно сложилось.

– Лена? Это ты? – Возникший рядом сероглазый ошеломлённо смотрел на неё. – Тебя не узнать. Я там всё стоял и думал, ты это или не ты? Вот решил подойти.

– Привет, – пролепетала Ленка, вскакивая.

Ноги почему-то оказались ватными, и ей пришлось кособоко опереться о спинку диванчика. Олег был в тёмном костюме и ослепительно-белой рубашке, торжественный до невозможности. И он разглядывал её так внимательно, словно видел впервые. С одной стороны, было приятно удостоиться такого внимания, а с другой – немного обидно, она ведь уже неделю мозолит ему глаза в школе, мог бы уже и рассмотреть.