Книга Что, если?.., страница 3 – Ребекка Донован

Я отвожу взгляд от рассерженной ниндзя, которая все еще бормочет себе под нос какие-то ругательства. Интересно, уж не собирается ли она вернуться на вечеринку: тогда того гляди этому «хирургу» самому операция понадобится.

– Все нормально, – отвечаю я. – Специализацию пока не выбрал: честно говоря, понятия не имею, чем бы я хотел заниматься в жизни.

– Я-то надеялась, что мы на каких-нибудь лекциях снова будем вместе. В том семестре на истории искусства ты меня просто спас. Если бы не твои комментарии к слайдам, я бы точно там заснула. – Тесс улыбается мне. Я вижу, как в глазах у нее светится робкое кокетство. Но предпочитаю этого не замечать.

– Зря ты не согласилась, чтобы Кэл нас подвез, – недовольно говорит Тесс подруге. – Холодно же. – Она вся дрожит и обхватывает себя руками.

Я останавливаюсь, чтобы снять теплую фланелевую рубашку, надетую поверх футболки.

– Держи.

– Спасибо! – Тесс радостно улыбается, берет рубашку и закутывается в нее.

Ниель ждет, скрестив руки на груди и испепеляя меня осуждающим взглядом. Я смотрю на рубашку, – может, порвана или в пятнах? Я не очень-то приглядывался, когда одевался утром. И наконец не выдерживаю:

– Что-то не так, леди?

– Да кто ты вообще такой? – спрашивает Ниель и, не дожидаясь ответа, резко поворачивается и идет дальше.

– Пьяный студент.

– Оригинально. – В голосе ее слышится явный сарказм.

– А что? Неужели ты видела сегодня на вечеринке еще какого-нибудь пьяного студента? А я-то думал, я здесь один такой.

Тесс хихикает. Ниель фыркает.

Я разглядываю блестящие металлические предметы у нее за поясом. Оружие и правда настоящее.

– А ты хоть обращаться-то с этим умеешь?

– Хочешь проверить? – огрызается она.

– Ниель! – укоризненно говорит Тесс. И виновато оглядывается на меня. – Извини. Она не всегда такая дикая… То есть, вообще-то, всегда. Но все равно, извини.

– Не трудись за меня извиняться. Тем более при мне.

– Ничего, я не обиделся, – успокаиваю я Тесс и бросаю быстрый взгляд на Ниель. В темноте не видно, какого цвета у нее глаза, да к тому же на девушке маска, но их необычный разрез кажется мне пугающе знакомым. – Знаешь, – говорю я ей, – пожалуй, не буду ловить тебя на слове и просить продемонстрировать мне навыки обращения с оружием. Даже если боец из тебя никакой, все равно будет больно. Придется терпеть боль. А я парень простой, до Джеймса Бонда мне далеко.

В уголках глаз Ниель появляются еле заметные морщинки – я уверен, что вызвал у нее улыбку.

Мы идем дальше в каком-то странном полумолчании. Тесс пытается согреться, Ниель что-то ворчит себе под нос.

Я стараюсь разглядеть ее получше, но она не поднимает головы, а кулаки у нее крепко сжаты. Впервые в жизни встречаю такую сердитую девчонку.

Наконец мы останавливаемся возле их общежития, под ярким оранжевым фонарем.

– Спасибо, что проводил, – говорит Тесс слегка увядшим голосом: она уже заметила, что я не свожу глаз с ее подруги.

Снимает мою фланелевую рубашку, отдает мне.

– Не за что, – отвечаю я, коротко улыбаюсь и снова поворачиваюсь к Ниель. – Приятно было познакомиться.

– Мы не… – начинает она. И умолкает, когда наши взгляды встречаются.

Все вокруг словно исчезает, и я не могу отвести от нее взгляд. Гляжу в эти невероятно синие глаза, каких я больше ни у кого не видел. В такие глаза я мог бы смотреть всю ночь: просто стоял бы и таращился, как идиот. Я это знаю, потому что уже смотрел в них раньше.

– Спокойной ночи, Кэл, – говорит Тесс.

Я вздрагиваю и возвращаюсь в реальность.

– Спокойной ночи, Тесс, – отвечаю я хрипло.

А когда оглядываюсь, девушка в черном уже пересекает холл общежития.

* * *

До сих пор я никогда еще не смотрел никому в глаза так долго. Ну до чего же они необычные! Чем дольше смотрю, тем больше цветов различаю. Ближе к центру оттенок голубого такой светлый, что кажется почти белесым. Дальше тона постепенно становятся все темнее, словно туча наползает на ясное небо. Полоска вокруг радужки уже совсем темная, иссиня-черная, как… полночь. А потом вдруг раз – и как полыхнет фиолетовым! Клянусь, в глазах этой девчонки присутствуют все оттенки синего, даже серебряные искорки есть. Я вглядываюсь в эти цвета – так легче не моргать. Хочется придвинуться поближе, чтобы разглядеть их во всех подробностях.

– Райчел, а ну прекрати мешать. Они сейчас оба сморгнут, – слышу я вдруг за спиной голос Рей. – В чем дело? Ты, может, ревнуешь, что Кэл не тебе в глаза смотрит, а Николь?

– Умолкни, Рей, – фыркает Райчел, и Рей смеется.

Длинные, темные ресницы Николь на мгновение смыкаются.

– Кэл победил! – объявляет Райчел.

Я откидываюсь назад и моргаю. В глазах сухо – я ведь так долго держал их открытыми.

Николь смотрит на меня и слегка улыбается, щеки у нее розовеют.

– Ты выиграл, Кэл.

* * *

Я трясу головой, отгоняя наваждение, и бормочу:

– Да нет, быть не может, наверняка это не она.

И облокачиваюсь на «стойку бара», – собственно, это просто доска, переброшенная через два штабеля ящиков из-под молока. Она шатается под моим весом: не рассчитана на то, чтобы на нее опирались.

– Ты о чем толкуешь, чувак? – спрашивает Эрик, который стоит напротив. – Полчаса уже про какие-то глаза задвигаешь. Напился, вот и несешь не пойми что.

– Ты не понимаешь! – восклицаю я. – Это же ее глаза, точь-в-точь!

– Ладно-ладно, – миролюбиво говорит он. – Глаза так глаза. Но за руль ты не сядешь, даже и не думай. Здесь перекантуешься до утра. Диван в твоем распоряжении.

Я киваю, часто моргая. Плетусь к темно-коричневому дивану и плюхаюсь на него. Эрик бросает мне одеяло, оно падает на ноги. Я так его и оставляю, лень укрываться. Заслоняю лицо ладонью и закрываю глаза.

Стараюсь убедить себя, что мне померещилось. Я и видел-то глаза этой ниндзя всего лишь пару секунд. Но готов поклясться: я смотрел в глаза Николь Бентли.

* * *

Просыпаюсь, как от толчка: стал переворачиваться во сне и чуть не свалился с дивана. Только через секунду соображаю, где я. Затем в голове начинают всплывать воспоминания о прошлой ночи.

Разрыв с Карли. Ниндзя. Тесс в костюме земляничного пирожного. Глаза Николь. Дорога пешком в студенческое братство, к Эрику. Пьянка. А здорово я набрался.

Я медленно сажусь, жду, пока перестанет кружиться голова, а затем тянусь за своими ботинками. Провожу пересохшим языком по нёбу, морщусь от мерзкого привкуса во рту.