Онлайн книга «Приваловские миллионы. Золото»
|
– О, совершенно в природе! – согласился дядюшка, поглаживая свое круглое и пухлое, как у танцовщицы, коленко. – Я знал одну очень почтенную даму, которая… Публика, собравшаяся в гостиной Агриппины Филипьевны, так и не узнала, что сделала «одна очень почтенная дама», потому что рассказ дядюшки был прерван каким-то шумом и сильной возней в передней. Привалов расслышал голос Хионии Алексеевны, прерываемый чьим-то хриплым голосом. – Ах, это Аника Панкратыч Лепешкин, золотопромышленник, – предупредила Привалова Агриппина Филипьевна и величественно поплыла навстречу входившей Хионии Алексеевне. Дамы, конечно, громко расцеловались, но были неожиданно разлучены седой толстой головой, которая фамильярно прильнула губами к плечу хозяйки. – Как вы меня испугали, Аника Панкратыч… – Не укушу, Агриппина Филипьевна, матушка, – хриплым голосом заговорил седой, толстый, как бочка, старик, хлопая Агриппину Филипьевну все с той же фамильярностью по плечу. Одет он был в бархатную поддевку и ситцевую рубашку-косоворотку; суконные шаровары были заправлены в сапоги с голенищами бутылкой. – Ох, уморился, отцы! – проговорил он, взмахивая короткой толстой рукой с отекшими красными пальцами, смотревшими врозь. Кивнув головой Привалову, Хиония Алексеевна уже обнимала Аллу, шепнув ей мимоходом: «Как вы сегодня интересны, mon ange…» Лепешкин, как шар, подкатился к столу. Агриппина Филипьевна отрекомендовала его Привалову. – А мы тятеньку вашего, покойничка, знавали даже очень хорошо, – говорил Лепешкин, обращаясь к Привалову. – Первеющий человек по нашим местам был… Да-с. Ноньче таких и людей, почитай, нет… Малодушный народ пошел ноньче. А мы и о вас наслышаны были, Сергей Александрыч. Хоть и в лесу живем, а когда в городе дрова рубят – и к нам щепки летят. Лепешкин приложил свое вспотевшее, оплывшее лицо к ручке Аллы, поздоровался с дядюшкой, хлопнув его своей пятерней по коленку, и проговорил, грузно опускаясь в кресло: – Ох, изморился я, отцы… Жарынь!.. Кваску бы испить, Аграфена Филипьевна?.. – А ты ступай в кабинет ко мне, – предлагал Nicolas. – Там найдешь чем червячка заморить. – Нно-о?.. и безногого щенка подковать можно? – Конечно, можно. – А вот мы ужо с его преподобием… – проговорил Лепешкин, поднимаясь навстречу подходившему на своих тоненьких ножках Ивану Яковличу. – Старичку наше почтение… – Пойдем, пойдем, – отвечал Иван Яковлич, подхватывая Лепешкина под руку; рядом они очень походили на цифру десять. – Какой забавный этот Аника Панкратыч, – проговорила Агриппина Филипьевна, когда цифра десять скрылась в дверях. – Алла, принеси Анике Панкратычу квасу, – прибавила она. – Он так всегда балует тебя. – Ведь Лепешкин очень умен, – вставила свое слово Хиония Алексеевна. – Он только прикидывается таким простачком… Простой мужик – и нажил сто тысяч. Да, очень, очень умен! В это время в кабинете Nicolas происходила такая сцена: – Голубчик, Аника Панкратыч, выручи, – умолял Иван Яковлич, загнав Лепешкина в самый угол. – Дай мне, душечка, всего двести рублей… Ведь пустяки: всего двести рублей!.. Я тебе их через неделю отдам. – Знаем мы вашу неделю, ваше преподобие, – грубо отвечал Лепешкин, вытирая свое сыромятное лицо клетчатым бумажным платком. – Больно она у тебя долга, Иван Яковлич, твоя неделя-то… – Хочешь, на колени перед тобой встану, – только выручи… – А ты как полагаешь: у меня для вашего брата вроде как монетный двор налажен? – Голубчик, Аника Панкратыч, не ломайся… Ведь всего двести рублей!.. Хочешь, сейчас вексель в четыреста рублей подпишу? – Нет, зачем пустое говорить… Мне все едино, что твой вексель, что прошлогодний снег! Уж ты, как ни на есть, лучше без меня обойдись… – Ах, старый черт!.. – застонал Иван Яковлич, схватившись за голову. – Ведь всего двести рублей… ломается… – Да на што тебе деньги-то? – Ах, господи, господи! Помнишь ирбитских купцов, с которыми в «Магните» кутили? Ну, сегодня они будут у Ломтева… Понимаешь? – Как не понять!.. Даже оченно хорошо понимаю. Обыграете хоть кого… – Отчего же денет не даешь? – Жаль… Актрысам свезешь. – Аника Панкратыч, голубчик!.. – умолял Иван Яковлич, опускаясь перед Лепешкиным на колени. – Ей-богу, даже в театр не загляну! Целую ночь сегодня будем играть. У меня теперь голова свежая. – На што свежее, коли денег нет. Это завсегда так бывает с вашим братом. – Зарываться не буду и непременно выиграю. Ты только одно пойми: ирбитские купцы… Ведь такого случая не скоро дождешься!.. Да мы с Ломтевым так их острижем… – Знаю, что острижете, – грубо проговорил Лепешкин, вынимая толстый бумажник. – Ведь у тебя голова-то, Иван Яковлич, золотая, прямо сказать, кабы не дыра в ней… Не стоял бы ты на коленях перед мужиком, ежели бы этих своих глупостев с женским полом не выкидывал. Да… Вот тебе деньги, и чтобы завтра они у меня на столе лежали. Вот тебе мой сказ, а векселей твоих даром не надо, – все равно на подтопку уйдут. Иван Яковлич ничего не отвечал на это нравоучение и небрежно сунул деньги в боковой карман вместе с шелковым носовым платком. Через десять минут эти почтенные люди вернулись в гостиную как ни в чем не бывало. Алла подала Лепешкину стакан квасу прямо из рук, причем один рукав сбился и открыл белую, как слоновая кость, руку по самый локоть с розовыми ямочками; хитрый старик только прищурил свои узкие, заплывшие глаза и проговорил, принимая стакан: – Вот уж что хорошо, так хорошо… люблю!.. Уважила барышня старика… И рубашечка о семи шелках, и сарафанчик-расстегайчик, и квасок из собственных ручек… люблю за хороший обычай!.. Привалов еще раз имел удовольствие выслушать историю о том, как необходимо молодым людям иметь известные удовольствия и что эти удовольствия можно получить только в Общественном клубе, а отнюдь не в Благородном собрании. Было рассказано несколько анекдотов о членах Благородного собрания, которые от скуки получают морскую болезнь. Хиония Алексеевна ввернула словечко о «гордеце» и Ляховском, которые, конечно, очень богатые люди, и т. д. Этот беглый разговор необыкновенно оживился, когда тема незаметно скользнула на узловских невест. – Какое прекрасное семейство Бахаревых, – сладко закатывая глаза, говорила Хиония Алексеевна, – не правда ли, Сергей Александрыч? – О да, – протянула Агриппина Филипьевна с приличной важностью. – Nadine Бахарева и Sophie Ляховская у нас первые красавицы… Да. Вы не видали Sophie Ляховской? Замечательно красивая девушка… Конечно, она не так умна, как Nadine Бахарева, но в ней есть что-то такое, совершенно особенное. Да вот сами увидите. – Ведь Nadine Бахарева уехала на Шатровский завод, – сообщила Хиония Алексеевна, не глядя на Привалова. – Она ведет все хозяйство у брата… Очень, очень образованная девушка. |