Онлайн книга «Сезон воронов»
|
Почувствовав на себе мой взгляд, она подняла глаза. На мгновение мне показалось, что это Лиам смотрит на меня. «У нее его взгляд». От отца Франсес унаследовала и рыжеватую гриву, отливающую медью в свете очага. – У меня есть для тебя подарок. Я отыскала среди складок юбки карман и вынула маленький предмет, завернутый в старинный льняной платок с вышивкой, перевязанный тонкой голубой ленточкой. – Я хранила это для тебя, – сказала я, протягивая сверток Франсес. – Это твой свадебный подарок. – Мама! Не нужно было… – начала растроганная Франсес. Она положила сверток себе на колени и развязала ленточку. Платок раскрылся, и показалась прекрасная брошь – дракон, сплетенный из тонкой серебряной нити. Франсес охнула, прикрыла рот ладошкой и подняла на меня мокрые от слез глаза. – Мама, это же бабушкина брошка! – Да, это она, – подтвердила я с улыбкой. – Тебе не довелось увидеть свою бабку Фиону. Я тоже не очень хорошо ее помню. В памяти остались только туманные картинки… Я не смогу рассказать тебе ничего интересного. Мне было всего семь, когда она умерла. Но все-таки она твоя бабка, и я решила, что брошь ее должна перейти к тебе. Брошь в руке у Франсес поблескивала серебром. – Твой дед Кеннет подарил ее своей невесте в день свадьбы. Он сам ее сделал. Эта брошь – единственное, что у меня осталось от родителей, и я ею очень дорожила. Это твое наследие, доченька. Береги его! – Ох, мамочка, не знаю, что и сказать! – пробормотала она, утирая слезы. – Теперь тебе не придется рыться в моих вещах, чтобы ею полюбоваться! – Так ты знала? Я улыбнулась. – Иной раз ты забывала завязать ленточку. А иногда пачкала мои рубашки вареньем. – Она мне ужасно нравилась! И я только раз видела ее на тебе – в день свадьбы дяди Мэтью и тети Джоанны, в Эдинбурге. – Я очень боялась ее потерять. Франсес еще немного полюбовалась брошью, потом приколола ее к корсажу. – Я буду очень беречь ее, мама. И если у меня родится девочка, в день ее свадьбы я подарю брошку ей и расскажу ее историю. – И она будет жить долго-долго! – А может, даже переплывет через океаны! – И совершит путешествие вокруг земли! – Но потом снова вернется в Шотландию. Мы засмеялись. Я подбросила в огонь кусок торфа, и он сразу стал потрескивать и дымить. Едкий запах повис в воздухе. – Ты точно хочешь остаться здесь одна? Она улыбнулась, притянула колени к подбородку и уперлась пятками в край стула. – Да, мама. Теперь это мой дом. Пришло время обустроиться здесь и стереть все следы той… той, что жила здесь до меня. – Ты хочешь сказать, что Тревор жил с другой женщиной? В этом доме? Франсес попыталась улыбнуться и пожала плечами. – Ну да. – Он был женат? – Нет, мама. – Вот как… И она из местных? – Нет. Ее зовут Кэтрин Уокер, она родом из долины Глен-Кринан. Они прожили вместе три года, и однажды она просто взяла и уехала. – Почему? – Тревор говорит, что им стало не о чем говорить друг с другом. Они жили вместе по привычке. Никогда не задумывались о том, чтобы пожениться. И она ни разу не забеременела, поэтому… – И он сам, по своей воле, тебе все это рассказал? Я хочу сказать… – Тревор не хочет, чтобы между нами были секреты. Он сам завел этот разговор. Хотел, чтобы я все о нем знала. Он говорит, что крепкий брак нельзя строить на лжи и недомолвках. И она внимательнее, чем обычно, посмотрела на меня. – И я думаю так же. У супругов не должно быть тайн друг от друга. Это разъедает сердце, и со временем становится только хуже. Она заправила непослушную прядку за ухо и посмотрела на меня, словно сомневаясь в чем-то. – Думаю, это и случилось с папой. Сердце мое сжалось. – Да, я тоже так думаю, – ответила я печально. – Твой отец тяжело переживает нашу утрату. – Речь не только об этом, мама. Я хочу сказать… Нам всем очень больно, что Ран погиб, но у папы есть еще причины… Слова дочери удивили меня. Франсес явно было известно что-то, чего не знала я. – И что же, по-твоему, заставляет твоего отца страдать сильнее, чем нас? Сминая в пальцах край корсажа, Франсес прищурилась. – Папа часто уходит в горы. И однажды я пошла за ним следом. – Франсес! – выдохнула я в изумлении. – Я хотела посмотреть, куда он все время ходит и что там делает! Такая дерзость ошеломила меня, однако я, сгорая от любопытства, ожидала продолжения рассказа. – И что же? – Он ходил в одну пещеру, к югу от Мил-Мора. И там разговаривал сам с собой. – Ты уверена, что там больше никого не было? – Конечно! Я спряталась за большим камнем и еще долго сидела не шевелясь, когда он вошел в пещеру. Больше туда никто не пришел. И тогда я тоже вошла. В пещере было пусто, на стенах были какие-то надписи. Имена. И рядом с каждым именем – крест. – Та самая пещера, где прятались выжившие после побоища! Ты слышала, что он говорил? – Совсем немного. По-моему, он молился и просил прощения за свои грехи. – За грехи? – Он говорил, что не смог защитить тех, кого любил. – Но это же смешно! Твой отец не виноват ни в смерти Ранальда, ни Анны с Коллом, ни Саймона! – Знаю, мама! Но папа считает, что это из-за него они умерли. Особенно Ранальд. Он сказал, что… Дочь замолчала, и было видно, что слова даются ей с трудом. – Что он сказал, Франсес? Я хочу знать! – Мамочка! Он думает, что ты ненавидишь его за то, что он не сумел защитить Ранальда! Говорит, что это он должен был умереть от меча проклятых sassannachs! – Господи! Земля ушла у меня из-под ног. И как такое только могло прийти ему в голову? Это же глупо! Я никогда бы и не подумала упрекнуть его в смерти сына! И вдруг резкая боль пронзила мне сердце. – Теперь я припоминаю… – прошептала я угасшим голосом. – Мама? Я удрученно смотрела на дочку и качала головой. – Я… О Лиам! Мне так стыдно… – Мама! – заволновалась Франсес. – О чем ты? Ты что-то ему сказала? Я молча кивнула. – Мама! – Я не понимала, что говорю, Франсес. Я чуть не умерла от горя. Я только-только узнала… о Ранальде и, по-моему, обвинила твоего отца в том, что он недостаточно сделал, чтобы защитить сына! |