Онлайн книга «Больше, чем любовь»
|
Она опять уставилась в окно, а он тронул машину с места. – Это был комплимент. Ладно, выразимся иначе: очень темпераментную. Против такой формулировки ты не возражаешь? – Нет, – твердо сжала она губы, все еще сердясь. – Ну и ладно. Сейчас прихватим закуски, и в мотель. Выпивку я сюда из Питера вожу. Войдя в номер, Наташа отправилась мыться, а Пахомов занялся сервировкой стола. Выйдя, она не стерпела и спросила: – И все-таки, что ты там купил? – Хочешь, посмотри… – протянул он ей коробку. Она открыла коробку, но, увидев искусственный фаллос, тут же выронила ее и завизжала: – Фу, гадость, меня сейчас стошнит! Боря расхохотался: – А я-то думал, что тебе понравится, и ты, долгими вечерами, в мое отсутствие… Не все же правой рукой… Сообразив, что он имеет в виду, Наталья кинулась к нему, норовя ухватить за ухо. Он ловко отскочил и, останавливая ее вытянутыми руками, произнес: – Анекдот. И продолжил дикторским голосом: – Дневник онаниста. «Понедельник. Сегодня занимался сексом правой рукой. Ощущения потрясающие. Вторник. Сегодня занимался сексом левой рукой. Впечатление значительно хуже. Среда. Сегодня занимался сексом с женщиной. Жалкое подобие левой руки». Сдерживая готовый вырваться смех, Наташа проговорила вкрадчиво: – Когда в результате своего разврата станешь импотентом, будешь этой штукой своих шлюх приманивать. – Ну, до импотенции еще далеко, и я тебе это докажу, только давай сначала выпьем. – Прежде убери эту дрянь. Как ты додумался купить такое! – Да не тебе я его купил, и не себе – сувенир приятелю, – сказал Боря, убирая «игрушку» в коробку, – ты что, шуток не понимаешь? – Может, я шуток не понимаю, зато у тебя нет чувства меры. Ты просто пошляк и циник! – Ну, чем мне заслужить твое прощение? – жалобно простонал Боря. – Сам знаешь, чем, – многозначительно кивнула она, беря в руки рюмку, – и я еще посмотрю, прощать ли тебя. Первую половину воскресенья они провели в аквапарке. Наплававшись вволю, покинули Хельсинки и помчались в сторону границы. – Как здорово, с Димкой бы сюда! – мечтательно вздохнула Наташа. – И с Димкой съездим, обязательно. Как тебе город, магазины? – Знаешь, что меня поразило? Возле супермаркета тележки стоят, и никто их не охраняет! – Здесь и велосипеды просто так оставляют на улице – у нас бы давно ноги приделали. – Центр Хельсинки местами похож на Питер. – Естественно, во времена Российской империи здесь трудились те же архитекторы. Но зато – как чисто! А у нас с этим Ельцинским разрешением торговать везде и всем город просто в помойку превратился! – Это точно, я тут на площади Мира из метро вышла, и обалдела: народ стоит шеренгами, продают все подряд – посуду, белье, детские вещи, шубы. И между этими рядами протискиваются потенциальные покупатели. А лица и у тех, и у других озабоченные, хмурые, злые. – Я тоже видел. Грустное зрелище, совсем не похоже на блошиные рынки на Западе. Там в определенных местах тоже торгуют всем подряд, но нет этого ощущения безысходности, да и ассортимент другой. Они помолчали, и вдруг Наташа спросила: – Борь, а тебе не бывает стыдно перед людьми, что ты сыт, а они в переходе милостыню просят? – Мне бывает больно, глядя, как наш народ деградирует, а милостыню просить только безрукий может, остальные в состоянии хоть что-нибудь сделать. Даже полуслепая старушка способна связать пару носок или салфеточку, что порядочные бабульки и делают. А те, кто пустые руки протягивают – обманщики, они на нищенскую мафию работают. – Все-то ты знаешь, откуда? – Валера Новоселов рассказывал. – В метро музыкантов развелось… Одна женщина в переходе с Гостиного двора на Невский так на скрипке играет – заслушаешься! – Ну, она-то свой хлеб честно зарабатывает. – Все равно жалко, – вздохнула Наташа. – Не бери в голову, от наших переживаний ничего не изменится. – А как же социальная справедливость? – Справедливость… Еще скажи, коммунизм. Утопия. И знаешь, мне кажется, в Финляндии социализма больше, чем у нас было. Состоятельные люди платят достаточно большие налоги, а государство заботится о том, чтобы малоимущие не страдали. Наташа помолчала и выдала: – А мне порой бывает стыдно, что у меня есть деньги, а у других нет. – Но ты этого достигла своим трудом? Я тоже. Благодаря мне не одна сотня людей имеет приличный заработок. Ты платишь зарплату двадцати женщинам – уже благое дело. Но лишних бабок ни у тебя, ни у меня нет, все в бизнесе. Вот когда появятся лишние – займешься благотворительностью, откроешь богадельню. – А ты? Боря рассмеялся: – Там видно будет! Может внесу в твой фонд пару долларов. А сейчас-то как твои дела, меценатка? Помощь не нужна? Только денег не проси, новое дельце наклевывается. У меня теперь только зарплата. – Нужны мне твои деньги! – фыркнула Наталья. – Сама вроде обошлась. Косметический ремонт мастерских оплатила за счет проданного лишнего оборудования. Ларек с хозтоварами оказался очень кстати, прибыль капает. Купила подержанные кресла и фены, зеркала повесила. На днях парикмахерская заработает. Зато на наши изделия спрос упал… – Вот видишь, я предупреждал, кончаются у населения денежки. Вернее, у тех, на кого рассчитана твоя продукция. Насчет парикмахерской – тоже не слишком обольщайся, скоро народу не до причесок будет. – А твоя парикмахерша, Зина, говорила, что у нее на две недели вперед все расписано… – Но она мастер с именем, и где работает? На Марата, а это центр. Клиентура у нее богатая, в вашем районе такой нет, поэтому она и отказалась с тобой работать. Хоть советы дельные дала? – Да, и четырех мастеров сосватала, да еще маникюршу. – Когда открываетесь? – Через неделю, надо от СЭС разрешение получить и вывеску повесить. – Есть повод устроить презентацию, как это теперь называют. Это мероприятие мы с Андреем возьмем на себя. Кстати, Людмила как, собирается с ним жизнь связывать? А то он настроен решительно, его развод в процессе. Думает к новому году жениться. – Людка вполне довольна жизнью, но от штампа в паспорте не откажется. – Как и любая женщина, ты разве откажешься? – Я пока замуж не собираюсь, – ответила Наташа, с любопытством ожидая продолжения. – А если я очень попрошу? |