Книга И корабль тонет…, страница 46 – Владимир Гурвич

Кое-кто из моих ребят это понял, но не все. Один из них, можно сказать, поднял настоящее восстание, захотелось жить как настоящий буржуа. Втайне от всех он приобрел хату. И решил туда переселиться на постоянное жительство.

Я быстро усек: свалит один, за ним остальные. У меня не было иного выхода, как только дать ему хороший урок. Я приказал трем парням под благовидным предлогом вывести его за город в лесочек и там как следует поутюжить. Но без последствий для здоровья.

Когда его привезли в лес, ему стукнуло в голову, что его хотят убить. А мы допустили ошибку, что заранее не обыскали его. Он достал нож и набросился на одного из ребят. Понятно, что и остальные извлекли свои лезвия. Кончилось это тем, что один был ранен, а он убит.

Когда мне доложили, что случилось, я был в ярости. Но ничего изменить уже не мог, разве только устроить ему пышные похороны. Его родителям мы перевели крупную сумму. И потом еще несколько лет пересылали деньги в размере его доли. А раненого, чтобы не привлекать к нему внимание, отвезли в другой город и там, его заштопали.

Но этим наш бизнес не ограничился. Я тогда осознал: чтобы быть на коне, он должен быть разноликим. Тем более возможностей было до черта. Летом мы отправились как-то на пикник в лес. Отъехали довольно далеко от города. А там грибов, ягод видимо невидимо. Я шел по тропинке и думал, что под ногами лежат миллионы, а в магазинах одни пустые полки. А тут товар, а надо-то всего лишь его поднять с земли. Понятно, ни я один был такой умный, работала потребкооперация. Но оставалось еще столько всего.

Я организовал работу, нанял женщин, стали закупать тару. Наш товар шел на ура. Тем более, я нашел пару специалистов, которые следили за его качеством. За лето сделали такой оборот, что я аж пришел от изумления; денег было столько, что даже не знал, где их хранить. Банков частных тогда не было. А не понесешь же такую сумму в сберкассу. Тут же вся милицейская братия на уши встанет. От успехов у меня закружилась голова, и я потерял реальное восприятие вещей. За что и был наказан. Пока достаточно, об этом поговорим в следующий раз.

40

— Хочу с тобой поговорить.

— Конечно, я к вашим услугам, Георгий Артемьевич.

— К услугам, — усмехнулся Шаповалов. — Значит, ты мой слуга. Никогда не доверял слугам. Самый предательский народ, в самый критический момент вонзят нож в спину. Между прочим, я их хорошо понимаю, кому хочется быть в услужении, всем хочется быть хозяином. Будь я слугой, тоже ненавидел бы своего хозяина.

— Меня можете не бояться, я вас не предам, — заверил Суздальцев.

— Не предашь, пока я плачу.

— Что-то у вас не очень хороший настрой.

— А с чего ему быть хорошим, знаешь, что в мире творится?

— Да, нелегкие времена.

— Нелегкие времена, говоришь. Были бы нелегкие времена, я бы на них плевал с высокой лестницы. Знаешь, сколько я пережил этих нелегких времен. А это совсем иное, такого кризиса в мире давно не случалось. Все к чертям летит.

— Я понимаю, — с тревогой посмотрел на Шаповалова Суздальцев. Его вдруг, как кинжалом, пронзила мысль, что сейчас этот с выпирающим брюхом боров объявит о прекращения проекта в связи с финансовыми трудностями. А для него, Суздальцева, это значит, что хоть вешайся. Никто не знает, что он в долгах, как в шелках. Ему еще надо погасить кредит за прошлый фильм. Он был уверен, что картина принесет хорошую прибыль, а вместо этого полный облом, одни убытки. Случались у него и раньше неудачи, но такой урон произошел впервые. И если Шаповалов сейчас скажет… Продюсер даже вздрогнул от охватившего его ужаса.

— Ты не можешь этого понимать, это могут понимать только те, у кого есть столько денег, сколько у меня.

— Я понимаю, — не совсем уже понимая, что он говорит, произнес Суздальцев.

— Я уже тебе сказал, что ты ничего не понимаешь, — раздраженно бросил Шаповалов. — Поэтому лучше молчи. Точнее, отвечай на мои вопросы.

— Как скажите.

— Хочу поговорить о Шаронове.

— О Шаронове? — удивился продюсер. — Но у нас уже был разговор о нем.

— Полагаешь, у меня проблемы с памятью?

— Нет, что вы! — почти закричал Суздальцев.

— Ты сегодня странный, — заметил Шаповалов. — Чего-то боишься?

— Почему вы думаете, что боюсь?

— А что еще может сделать тебя странным, — усмехнулся миллиардер. — Другой причины нет. Да и быть не может. Тебе нечего бояться. — Суздальцев не сдержал довольной улыбки. — Пока, — уточнил Шаповалов.

Улыбка продюсера, словно перегоревшая лампа, мгновенно погасла. Он играет со мной, как кошка с мышкой, с ненавистью подумал он.

— В каком плане вы хотите поговорить о Шаронове? — поинтересовался Суздальцев.

Шаповалов привычным движением сунул в рот сигарету.

— У нас тут был с ним разговор. Он мне рассказал, каким образом случилось с ним преображение? Что-то знаешь об этом?

— Ничего такого он мне не рассказывал. Да мы давно с ним не общались.

— Жаль.

— У вас возникли сомнения?

— Может быть. Я не могу ошибаться. Сейчас все мои вложения должны быть оправданы. А у меня такое ощущение, что он чересчур далеко находится от реального мира.

— Мне тоже иногда так кажется.

— Вот как, — усмехнулся Шаповалов. — На самом деле, мне глубоко плевать, где он находится. Хоть на Сириусе. В конечном итоге это его дело. Мне же нужны гарантии, что он хорошо сделает свою работу.

— Но ведь это вы выбрали его, — не без опасения напомнил Суздальцев.

— Полагаешь, что я об этом забыл. Но я исходил из того, каким он был период, когда писал свои замечательные сценарии. А что осталось от его таланта теперь, когда он где-то там побывал? Как проверить?

— Даже не представляю. Приступать к написанию сценария еще преждевременно, ваш рассказ в самом начале.

— Понимаю, не хуже тебя. Вот что о чем я подумал. А что если ставку сделать на этого Ромова. Мы его пригласили в качестве запасного игрока. А теперь поменять их местами. Что думаешь? — Шаповалов пристально посмотрел на продюсера.

— Замечательная идея! — воскликнул Суздальцев. На самом деле, он был в этом далеко не уверен. А точнее почти уверен в обратном.

— А ты уверен, что он справится? Насколько я понимаю, ничего стоящего он пока не сотворил.

— Вы правы, но не все зависит от него. Сценаристы люди подневольные, чаще всего пишут на заказ. А заказы увы… Но вот в его способностях я не сомневаюсь. К тоже же я вам уже говорил, успех фильма на девяносто процентов зависит от режиссера.

— Про режиссера мне известно не хуже тебе. Поговорим об его кандидатуре позднее, когда будем иметь готовый сценарий. Я дам ход проекту дальше, если он меня удовлетворит.