Онлайн книга «Шаг в небо»
|
Тяжело дыша, прислонившись к крашеным масляной краской стенам подъезда, мы ждали. Ясно было, что если в городе есть кто-то серьезно вооруженный, то у нас, несмотря на наши калаши, шансов немного. Мы-то салаги в этом деле. Звуки выстрелов, затихнув после первой, длиннющей очередь, так и не возобновились. – Ишь ты, замолкли, – с деланным энтузиазмом пробормотал Смирнов, – может, обознались и ушли. – А если бы не обознались, то продолжали лупить очередями по стене? – злобно прошипел Леша Шарый. – Они, небось, сейчас перебежками к подъезду стягиваются. Надо делать что-то. Про «делать что-то» было сказано явно в мой адрес. По крайней мере, при этом он смотрел на меня. – Так, тихонько по лестнице на второй этаж. – Почему не на третий? – психовал Шарый. И срывал злость на ближних. – Потому, что я заметил, что в этом доме только два этажа, – ответил я с ехидными интонациями Шарого. – Тихо только, не греметь. На втором этаже первая проверенная дверь в квартиру оказалась открытой. Пахло чем-то нежилым. В квартире царил беспорядок, как будто тут пытались найти что-то и не особенно задумывались о последствиях. – Куда!!? – рявкнул я на Кулика, ломанувшегося прямо к окну, – пришьют как… Как пришьют Кулика, объяснять не пришлось. Новая очередь вышибла немытые стекла. Мы попадали на пол, как будто нас этому учили много лет. Я лежал, уткнувшись носом в рамку с картинкой, которую кто-то давно свалил со стены на пол. С тех пор она покрылась толстым слоем пыли. Это, видимо, был какой-то очень почетный наградной лист давних времен. Я разглядел лиловую печать с гербом и надпись, вернее часть надписи: «…ется за активное участие в деле Коммунистического воспитания молодежи». Какой бред. – Так и будем лежать? – Рубан устроился лучше всех – присев под окном и находясь в мертвой зоне. Остальные лежали также как и я, уткнувшись носами в многодневную пыль. – Зеркало надо, – пробурчал я. Вспомнив о том, как в такой ситуации поступали киногерои. Зеркало нашли быстро – все там же, среди разбросанного барахла. И метнули мне его по полу. Вставать никто не решился. – Мне-то зачем? – я возмутился, хотя зря, надо было давно привыкнуть, что чуть что, все сваливалось на меня. – Рубану надо, он удобней всех устроился. Впрочем, можно было и не говорить, зеркало было у меня, и я его в свою очередь отпасовал ближе к окну. Неловко приподняв зеркало над собой, стараясь, чтобы даже рука не выходила из мертвой зоны, Рубан осторожно в него заглянул. Мы притихли, изредка только похрустывали разбросанным на полу стеклянным крошевом. – Ни хрена не понятно, – прокомментировал наблюдения Рубан. – А понимать то что? Ты просто скажи, что видишь! – Улицу вижу, дом вот напротив. – Докладывал без каких-либо эмоций наш наблюдатель. – Пусто тут! Никого. Хер поймешь – откуда стреляли! Шарахнул небось какой-то идиот из чего было и деру дал! – Да кому мы нужны? – Все так же неоптимистично пробурчал Шарый. – Что мы за цацы такие – на нас патроны тратить? – Ага, приперлись на полицайском «Рафике» уроды с калашами в руках… – За плечами, – задумчиво перебил Кулик Рубана. – Чё за плечами? – не понял тот. – Чё – через плечо! Автоматы не в руках были! – Кулик заорал. – Какого… мы тут под пулями сидим? Мало нахлебались в лагере? Домой надо, а не сидеть тут. – Ты чего – урезонил его я – мы домой и собираемся, машину ищем… – А автобус не подходит? Барами стали! – не унимался Кулик. – Уже бы за сотню вёрст урыли. – Ну и рой на этом драндулете, – Шарый пожалуй был на моей стороне. – А я не хочу, чтобы жопа заболела через час. – У, какие мы нежные! Давно брюкву грыз, десны в кровь раздирая? – А ну, тихо! – рявкнул я. – Кто хочет, валите – вон Рафик стоит. И вперед. – О! – Рубан наконец что-то рассмотрел в зеркале – вон он, пулемет. Смотрите мужики – он как раз напротив, за трубой. Вот почему тот урод не опускал очередь ниже второго этажа. Мы снова упали на пол плашмя, хотя в запале беседы уже забыли о безопасности и стояли, как драчливые мальчишки выставив вперед ноги. – Ну и? – задал я ненужный вопрос. – А кто там у нас Анка пулеметчица? – А ни хрена не видно. – Пробурчал Рубан. Приблуда какая-то на прикладе прицеплена. Может это автомат какой? – Автомат или пулемет? – Пулемет. И автомат. В смысле сам стреляет. – Рубан не отрываясь смотрел в свое заркало. – Точно мужики – там такая хрень стоит у него на дуле… – На стволе, – поправил Кулик. – Знаешь до хрена, – огрызнулся Рубан. Прямо как полицай. – Там такая гадость – явно на движение реагирует. Я видал такую лабуду на осветительных фонарях. Чтобы включались на движение. Шарый ничего не говоря помахал рукой перед окном. – О! – отозвался Рубан, – зашевелилось! – А чего молчит? – Так может, патроны кончились? – осторожно предположил Смирнов. Для проверки версии стали махать кто – чем: руками, грязными газетами, сломанным стулом. Рубан только комментировал – шевелится, но не стреляет. – Ясно, – Шарый ничуть не стесняясь стал во весь рост и подошел к окну, – сдохла машинка. Только давайте не выяснять, нафиг она тут была. Давайте дело доделаем, тачку найдем и валим отсюда – чем быстрее, тем дальше. Чуть помедлив, встали все остальные. Пулемет безмолвствовал, хоть и дергал своим стволом – явно сожалея о потерянной мощи. – Так – хватит, валим от… Я не успел договорить, откуда мы валим. Маленький Смирнов с несвойственной ему прытью, в прыжке завалил меня на пол. Ещё не почувствовав удара, я услышал злой стук пулемета. Смирнов тяжело навалился на меня сверху, но сразу как-то сник и сполз в пыль. – Сашка, ты что? – я забыл обо всем и стоя на коленях пытался поднять с пола Смирнова. Внезапно побледневшего и ставшего тяжелым и мягким. – Ты, это… – Смирнов не проговорил, а прохрипел, булькая чем-то в горле. – Доведи всех… Ты… Спасибо. Помни – ВСЕХ! И обмяк. И стало понятно, что это уже не Смирнов. Не маленький Сашка Смирнов. Мы часто подшучивали над ним. Опять затарахтела автоматная очередь. Пули ударили в оконный переплет, выбили из него доску. Оружие явно смещало зону обстрела. Как будто бездушный пулемет искал кого-то определенного в нашем убежище. Я сидел на коленях и не мигая смотрел туда, где на крыше дома дергался страшный механизм. Я не думал о том, что полностью открыт для него, что между ним и мною нет никакой преграды. Я видел, как из подрагивающего ствола вылетают пули, как они разносят все вокруг, все ближе и ближе ко мне. Но я не боялся его. Я чувствовал этот дьявольский инструмент. В какой-то момент он гадко хлопнул и затих. На пулемете расцвел стальной цветок из ошметков разорвавшегося ствола. Наверное, патрон бракованный попался. И я почувствовал – больше в этом городе выстрелов не будет. |