Онлайн книга «Береговая стража»
|
Некая театральная девка, отменная танцовщица, славилась также и добродетелью своей. Никому не оказывая благоволения, она меж тем главные роли играла. Красотой и дарованиями привлекла она одного молодого дворянина из лучших в городе семей, и так велика оказалась его страсть, что он на той девице тайно обвенчался…» — Глафира?.. — глазам своим не веря, прошептала Федька. Теперь чтение сделалось куда увлекательнее! «Однако немного погодя родители сего молодого дворянина приискали ему невесту знатную и богатую, с родней высокопоставленной. Видя преимущества такого брака, сей нежный супруг впал в превеликое отчаяние. Признаться в том, что наперекор родительской воле женился, и тогда уж добиваться развода он не мог. В сем городе развестись мудрено и связано с превеликими неприятностями. Хочешь ли знать, друг Мироброд, к чему его отчаяние сие привело? Он распорядился отправить безвинную супругу к праотцам и тем освободился, чтобы вступить в новый и выгодный брак. — Позволь, любезный Припрыжкин, — сказал я приятелю моему, — но если весь город про то известен, отчего управа благочиния не возьмет сего господина под арест? — Сколь плохо знаешь ты свет! — отвечал мне Припрыжкин. — Станет ли кто беспокоиться из-за театральной девки, найденной с удавкой на шее?» И далее шла преогромная тирада о продажности полицейских чинов. Внизу было подписано «от сильфа Световида». — Глафира! — окончательно поняла Федька. — Господи Иисусе, куда же я попала?.. Она взяла третье письмо. Там докладывал Мироброду о плутнях и шашнях некого судьи сильф Выспрепар. Эти имена были ей знакомы — людей, именующих себя сильфами, она подслушала ночью. Но то, что им известна тайна убийства, Федька и представить не могла. А ведь если господа сильфы знают имя убийцы, то они могут доказать невиновность Румянцева! Радость Федькина была так велика, что фигурантка чуть не пустилась в пляс, и только тяжелое длинное платье удержало ее от прыжков. Благословив Бориску, который привел ее в этот дом и тем дал ключ к истории с Глафирой, Федька положила письма на место и поспешила в театр. По дороге она ломала голову, как бы хитро и разумно поговорить с Шапошниковым о Саньке. В том, что живописец в этой компании главный, она отчего-то не сомневалась. В театре она благополучно избежала встречи с Вебером и проскочила в уборную, где фигурантки готовились к репетиции. Малаша поманила ее, всем видом показывая: случилось нечто приятное. Федька подтащила стул, и обе стали убирать волосы перед одним зеркалом. — Тебе от Саньки записочка, — чуть слышно прошептала Малаша. — Под платком, возьми тихонько. — А что ж записочка? — удивилась Федька, восторг которой тут же отразился на лице. Это было первое послание от любимого, и она ощутила, что полет навстречу счастью продолжается, да как! — А то, что не сам ночью приходил, как уговорились, а утром, когда я в театр входила, сторож Котомкин на меня кавалеру указал. Кавалер и передал. — А ты? — А я, когда спрашивать стал, сказала, что Саньку ищут, в толк не возьмут, куда подевался, и что не его одного подозревают. — А кого ж еще? — Тс-с-с… Шляпкина. — Как — Шляпкина? — А помнишь, Глафира на него в дирекцию нажаловалась, что чуть из-за него глуар не опрокинулся? Вообрази, что было бы, кабы она сверху на сцену вывалилась? Этот случай Федька помнила, оттого что сама видела спуск глуара, на котором стояла, не держась, Глафира в изящной позе, с распростертыми руками и поставив одну ногу на особую приступочку, которую поддерживали два деревянных купидона. Она была Венерой и слетала с небес, а Шляпкин — или зазевался, или его толкнул Петрушка, как он потом кричал, — встал так, что днище глуара ударилось об его плечо и все это сооружение опасно накренилось. Глафира чудом успела ухватиться за веревку. — И из-за этого убивать? — не поверила Федька. — А почем нам знать, что еще между ними вышло? Он-то кричал, что ее когда-нибудь проучит, все слышали. — Так это когда было? Еще осенью! И что Шляпкин? Как оправдывался? — А никак. Пропал, с утра не пришел на урок. Коли не явится на представление — будут искать. И еще Мухоморовна врала, будто покойница Глафира была в тягостях… — Как? Почем ты знаешь? Мухоморовной прозвали маленькую старушку из костюмерных мастерских. Сыщик управы благочиния, опрашивая всех театральных служителей, и до нее добрался. — Так говорю ж — я пришла, стояла внизу с Машей-маленькой, а она допоздна была вчера у швей, и они ей рассказали. И тут, откуда ни возьмись, тот кавалер. Здоровенный такой, плечистый! Видать, в армии служил, может, из унтер-офицеров. — А ведь Мухоморовна может знать правду, — догадалась Федька. — Она же там самая опытная, всем дансеркам платья подгоняет. Коли брюхатость — она точно первая узнает. — Она и за две недели до брюхатости узнает! — развеселилась Малаша. — Вредная старуха, ой, вредная! Федька взяла из-под платка записку и спрятала на груди — как если бы шнурованье оправляла. — Вот, гляди, — Малаша, достала, показала Федьке маленькие сережки с рубинами и тут же завернула их в лоскуток. — Мне к лицу? — По-моему, не очень, а где ты их взяла? — спросила Федька. — Тс-с-с… — Малаша опять перешла на шепот. — Мне Платова дала… — За какие труды? Федька забеспокоилась — не дай бог, Анюта пытается через глупенькую Малашу подобраться к Саньке, чтобы устроить его встречу со своим откупщиком. А этого делать нельзя, пока всем не станет ясна его невиновность, ведь подозрительный откупщик может сдать фигуранта с рук на руки полицейским сыщикам. — Ох, матушка, что было!.. Она меня с собой на Итальянскую улицу возила… — Ну и что? — Мы там прогуливались, прогуливались, у меня руки-ноги замерзли. — С ума вы обе сбрели? — Нет, а ей надо было одну девицу увидать. Феденька, ты знаешь, что ее толстопузый хрыч другую высмотрел и сватается? Ну так она хотела докопаться — кто такова, хороша ли… Феденька, она — знаешь, как Психею рисуют? Ей, я чай, и шестнадцати нет… Плохи Анюткины дела. — Да уж, — согласилась Федька. — И что она? Ревела? — Нет, одно твердила: свадьбе не бывать! — Да что она может? Малаша пожала изящными плечиками. — Мы и завтра туда поедем, — сказала она. — Только Платова в мою старую шубку переоденется. Она хочет с горничной из того дома знакомство свести, а я чтобы ей помогала. — Есть ли где театр без интриг? — безнадежно спросила Федька. — Она эту свадьбу расстроит, — уверенно заявила Малаша. — Я отродясь ее в такой злости не видывала. |