Онлайн книга «Настоящая черная ведьма»
|
— Моему отцу было сто двадцать лет, когда я родилась, — неожиданно нормальным, без какого-либо старческого дребезжания голосом, произнесла Грехен. Не слушая ведьму, я протянула руку и с силой вырвала чашку из будто бы окаменевших рук Люсинды. Ведьма не отреагировала, продолжая держать пустой воздух словно чашу, и она хлебала воображаемый чай с отсутствующим видом… — Моя мать была очень неопытной ведьмочкой, — продолжила Грехен, посмеиваясь при виде происходящего, — она не сумела определить уровень силы заманенного мага, и зачала меня даже не подозревая, что использовали как раз именно ее. Мне захотелось вскочить, заорать, попытаться дать отпор, но все что я могла, это с трудом повернув голову, в ужасе смотреть на Грехен! — Дивный чай, не правда ли? — ведьма, не такая уж и старая, белозубо мне улыбнулась. — Отец любил поить им глупых студентов, приезжавших отдать дань уважения величайшему из магов современности… Папочка прожил до двухсот пятидесяти, а студентики гибли молодыми. Она расхохоталась и продолжила: — Удивлена, что я черная? Напрасно — отец просто любил экспериментировать, вот и захотел проверить, какой источник победит, поэтому и отдал меня матери. А когда я прошла посвящение и стала черной, пришел и выпил ее, а меня стал обучать как белую. И у него получилось, а я научилась пить других. Меня затрясло от ужаса. — Знаешь, Грехен подалась вперед, протянула ладонь, коснулась моих волос, провела пальцами по щеке, — я все думала, что моему белому источнику пришел конец. Видишь ли поглощать белых магов не сложно, но они не биполярны, и мой белый источник медленно угасал… Но тут появилась ты! Ведьма откинула голову и расхохоталась. Смех становился все громче и громче, и вдруг резко оборвался, не достигнув высшей точки, а сама Грехен нахмурилась и резко повернулась к своему черному хранителю. Змей приподнялся, высунул раздвоенный красный язык, и прошипел: — Человек. Смертный. Один. Совершенно один. Вокруг никого на милю. Грехен, побарабанив ноготками по столу, задумчиво произнесла: — Как интересно. И почти сразу раздался стук в двери. Я же сидела и не могла даже пошевелиться, но была надежда — безумная надежда, что это пришел кто-то из жителей Бриджуотера за зельем, и Грехен сейчас выйдет к нему, а я приложу максимум усилий, чтобы сбросить с себя оцепенение, и тогда, возможно, мне удастся спастись и… В следующее мгновение, я четко осознала, что предпочла бы сдохнуть бесславно тут на месте, чем услышать этот голос, который произнес: — Госпожа Салиес, я прошу прошения за беспокойство в столь поздний час, но не могли бы вы мне помочь?! Потому что голос принадлежал… морде! Моему морде! Который был здесь. Один. Совершенно один. Вокруг никого на милю! Нет-нет, Тьма, прошу тебя, только не он! Я же ничего не смогу сделать, совершенно ничего! — Забавно… Что ж смертные тоже очень даже ничего, — Грехен поднялась и начала стремительно стареть. — Сейчас мы ему непременно… поможем. И отчаянно волоча ноги, сгорбившаяся старая черная ведьма с крючковатым носом и седыми лохмами, последовала к двери. Он же даже не маг! А она сильная черная ведьма на своей территории вблизи своего источника! Что делать?! Тьма, что мне делать?! И я не могла даже пошевелиться! Просто пошевелиться! Ничего не могла! Лишь с ужасом прислушиваться к тому, как открылась дверь и Грехен скрипучим старческим голосом произнесла: — А, господин мэр, не ожидала вас увидеть. И с замиранием сердца услышала голос морды: — Доброй ночи, госпожа Салиес. Простите, что потревожил вас, но мне действительно нужна ваша помощь. — Чаю, господин мэр? — радушно предложила она. — С удовольствием, госпожа Салиес, — вежливо ответил морда. Я попыталась замычать, отчаянно задергаться, издать хотя бы один звук, пусть упасть! Все что угодно, лишь бы остановить его! Но скрип закрывшейся двери, звук уверенных шагов морды и голос Грехен: — Присаживайтесь, господин мэр, сейчас принесу чай. — Благодарю вас. По моим щекам потекли слезы. Отчаянные горькие слезы совершеннейшего бессилия! Грехен все так же шоркая ногами, вошла в кухню. Бросила на меня насмешливый взгляд, издевательски приложила палец к губам, словно призывая к молчанию, взяла мою чашку… Чувствуя как соленые капли стекают по щекам на шею, и проследила за тем, как старая ведьма выливает все из моей чашки и чашки Люсинды в чайничек, после протирает чашку Люсинды, ту самую, с едва заметной трещинкой, свою чашку. Располагает все это на подносе, перекладывает туда же блюдо с булочками, ставит чайничек, и, подмигнув мне, уходит со всем этим к мэру… Тьма, я хочу умереть! — Давайте я вам помогу, — слышится из гостевой комнаты ведьмы. — О, вы так любезны, господин мэр. Звон посуды в поставленном на стол подносе. Следом журчание наливаемого чая. — Сахар, господин мэр? — Да, два кусочка, если вам не сложно, госпожа Салиес. Джонатан нет! Нет, пожалуйста! Если на меня, ведьму, этот чай так подействовал, тебя вырубит с двух глотков. Не пей, умоляю тебя, только не пей! Но вопреки всем моим мольбам, я слышу: — Мм, какой необычный вкус. И эта легкая горчинка придает напитку нечто невероятное. — Рада, что вам понравился чай, господин мэр, — ядовитый, полный торжества голос Грехен! Я перестала дышать… Я перестала жить… В этот самый миг я отчетливо осознала, что мне как-то все равно, что будет со мной, но если пострадает Джоназан… Из гостевой донеслось недоуменное: — Странно, даже не думал, что так устал за сегодня. — Много работали, вот и вымотались, господин мэр, — поспешила успокоить того Грехен. Я убью ее! Я еще не знаю как, но я убью эту тварь! — Да, как-то я сегодня… — судя по звуку, Джонатан широко зевнул. — Прошу прощения, действительно вымотался с этим сошедшим с ума магом. Вы, наверное, слышали? — Обрывками, господин мэр, исключительно обрывками. Знаете, в моем возрасте от любопытства мало что остается. — Дддогадываюсь… — голос ловца звучит все тише. В моем сердце что-то обрывается… Слезы текут потоком, душа стонет, и боль, дикая боль охватывает все тело. — Может вам стоит прилечь, господин мэр? — Грехен спрашивает почти издевательски. Убью! Просто убью! И тут прозвучало невероятное: — Нет-нег, благодарю вас. Да и чай, должен признать, не столь уж и впечатляющий. Так, значит, вы общались с Орхусом Маддейном исключительно обрывками? И раз уж мы заговорили об обрывках, не могли бы вы сразу пояснить, откуда у вас взялся тот обрывочный свиток, что позволил этому недоучке снять печать?! |