Книга Девушка с плеером, страница 40 – Валентина Назарова

Крис и правда сидел за стойкой, мрачно глядя на дно своей пинты: для него стакан точно был наполовину пуст. Где-то в животе у меня затянулся тугой узел, во рту моментально пересохло, зрение расфокусировалось. Я сглотнула и сделала шаг из сумрака на свет. Крис не обратил на меня ни малейшего внимания. Внезапно я поняла, что меня, как и Хью несколько часов назад, угнетает гулкая густая тишина «Королевы». Неслышно ступая в красных балетках, я подошла к автомату и пошарила в кармане в поисках монет. После долгого звука падения раздалась музыка – легкие стрекочущие гитары.

Я пошла к стойке, тихонько подпевая и покачиваясь в такт:

– Shoop, shoop, shoop de-lang de-lang.

– Shoop, shoop, shoop de-lang de-lang, – подхватил скучающий за стойкой Ник.

Я забралась на краешек высокого стула рядом с Крисом. Он проследил за мной уголком пустых глаз.

Легонько покачивая плечами, я повернулась к нему и прошептала в унисон с Карлом, хрипловато поющим на записи:

– Oh, watcha gonna do, Katie?

Я улыбнулась, заметив, как зашевелились его губы, произносившие в ответ следующую строчку: You’re a sweet sweet girl. Он посмотрел на меня. Воспоминания прошлой ночи, на секунду промелькнувшие в его зрачках, заставили меня покачнуться на стуле.

– Ну, привет, дарлинг, – просто сказал он.

– Привет, Крис, – улыбнулась я.

– Я не обидел тебя вчера?

Меня пробила гневная испарина:

– Нет, но вот сейчас, когда спросил, обидел.

– Прости.

Какое-то время мы просто шепотом подпевали Питу и Карлу. Потом, когда стихли последние беззаботные аккорды гитар и паб погрузился в прежнее молчание, я почувствовала, как воздух между нами вновь начал стыть. Сегодня Крис был другим – силуэтом вчерашнего себя, молчаливым, усталым и злым. Я не знала, что сказать, с чего начать. По правде говоря, я боялась его реакции, поэтому просто продолжила сидеть рядом в тишине и сумраке, который собирается вокруг кольцами, если достаточно долго сидеть не шелохнувшись.

Внезапно Крис одним глотком осушил остатки своей пинты и повернулся ко мне:

– Ненавижу это место. Тут все напоминает о старых добрых деньках.

Вот он, мой шанс! Сейчас бы и задать ему вопрос про старые добрые деньки, навести на разговор о тебе. Но вместо этого я просто улыбнулась ему, и наши колени нечаянно соприкоснулись.

– Если хочешь, можем пойти ко мне. У меня есть вино. Или ты из тех, кто всегда сбегает? – усмехнулся МакКоннелл.

Я вытаращила на него глаза, а потом вместо ответа просто спрыгнула со стула. Ник посмотрел на меня из своего угла и только подмигнул.

Я последовала за Крисом к выходу, зачарованно глядя на его русый затылок.

Мы двинулись вверх по пустой улице. По дороге мне запросто удалось изобразить, будто я не знаю, где он живет, потому что он вел меня странным маршрутом, в обход увешанных камерами кварталов, по узким жилым улочкам, где в окнах горел свет и были видны ужинающие перед телевизором семьи. Мы шли молча. Я уже привыкала молчать рядом с ним: видимо, разговор получался только в том случае, если его начинал сам Крис.

После нескольких поворотов мы неожиданно оказались перед его дверью. Он порылся в кармане и достал ключи.

– А где же легендарная красная дверь? – спросила я, глядя на свежий слой краски.

– Покрасил в черный, как видишь, – ответил он, пропуская меня вперед.

Внутри пахло пылью и сигаретами. Крис включил свет. Я скинула балетки и босыми ногами ступила на замызганный бежевый ковролин.

Комната оказалась большой и захламленной, совмещенной с крошечной кухней, которой явно давно никто не пользовался. Сквозь тонкий слой краски цвета яичной скорлупы на стенах проступали рисунки и граффити; над диваном на пыльной стене виднелся силуэт электрогитары, в углу, как привидение, высилось укрытое белым саваном пианино. На кофейном столике сгрудились пустые бутылки, большая часть которых использовалась в качестве пепельниц. В целом такой обстановки я и ожидала.

Я выглянула через окно кухни на задний двор, но там было так темно, что я не смогла разобрать ничего, кроме силуэтов деревьев невдалеке, – дом прилегал к парку.

Я робко опустилась на краешек дивана и стала ждать, что будет дальше, пока Крис возился на кухне с бутылками и стаканами.

– Включи телевизор, если хочешь! – как-то по-домашнему крикнул он мне из кухни, и внутри моей головы разлилось что-то теплое, похожее на ирландский кофе в осенний день.

Пульт лежал среди горы мусора на столе. Почему-то я знала, что не нужно пытаться убрать беспорядок, поэтому просто взяла пульт и нажала на большую красную кнопку. Шел какой-то старый фильм. Приглядевшись, я узнала «Касабланку».

Крис вернулся с бутылкой калифорнийского зинфанделя и двумя пыльными бокалами. Увидев, в каком состоянии стол, он без слов передал мне свои сокровища и быстро расчистил поверхность, просто свалив все в черный мусорный пакет. Я поставила вино и посуду на стол.

– Давай напьемся? – сказал Крис и плюхнулся на противоположный конец дивана, закинув ноги на столик. Он взял пульт и начал щелкать каналами, давая каждому шанс длиной секунд в тридцать. В конце концов он вернулся к тому же, с чего мы начали. Я разлила вино.

– Ну расскажи же мне о себе, Вероника, – сказал он, отхлебнув вина и явно потеряв интерес к происходящему на экране. – Что девушка вроде тебя делает в Ноутоне?

Теперь уже точно наступил тот самый момент, когда я должна была рассказать ему, зачем я здесь, и прояснить раз и навсегда все волнующие меня вопросы. Но, заметив, как начали разглаживаться напряженные складки между его бровей и как его пальцы начали беззвучно отстукивать какую-то одному ему слышную мелодию, я снова не смогла заставить себя сказать правду.

– Я просто разыскиваю кое-кого, – я махнула рукой в неопределенном направлении. – Семейная история.

– А откуда ты?

– Из Йоханнесбурга, – ложь сама соскочила у меня с языка, прежде чем я успела задуматься о ее целесообразности.

– Здорово. Я так и подумал. У тебя акцент как у Йоланди. Скажи еще что-нибудь – это даже сексуально.

Я смущенно промолчала. Кто такая эта Йоланди, с которой меня постоянно сравнивают? Ты знаешь, о ком он? Надо погуглить.

– Ой, подожди, у меня кое-что есть, – он вскочил с такой же невероятной скоростью, с какой вчера атаковал Марка, и побежал на кухню.

Через минуту он вернулся с сеточкой красных круглых головок сыра «Бейби белл».

– Вот, – он положил сетку на стол. – Вино и сыр, чтобы ты не подумала, будто я бомж какой-нибудь.

Какое-то время мы просто пили вино и ели сыр, уставившись в телевизор. Он лепил из восковых скорлупок смешных Шалтаев-Болтаев с гитарами и выставлял на стол. Потом Крис начал болтать о погоде и правительстве, о своей ненависти к Майли Сайрус, об Уимблдоне, собаках, своей гитаре, старой научной фантастике, снова о ненависти к Майли Сайрус. Незаметно бутылка вина закончилась.