Онлайн книга «Русалка в золотой чешуе»
|
– Тогда почему вы ее послушались? – Потому что она звонила с телефона Павла Константиновича. – В каком состоянии он находился? – Я бы не сказал, что в хорошем. – Ему было плохо? – Да. – В чем это выражалось? – Насколько я знаю, он умер от сердечного приступа. – Почему его жена не вызвала «Скорую помощь»? Матвей не знал, было такое или нет, спросил наугад. – Не знаю. – Ты не понял, Герман Данилович, – поднимаясь со своего места, заупокойным голосом сказал Матвей. – Я не у тебя спрашиваю, а у себя. С тобой уже все ясно. Не хочешь говорить правду, не нужно. Мы и так все знаем. Скрипач нам не нужен. – Он наставил на Ивлева пистолет и вздохнул как человек, который считает убийство смертным грехом. – Гера, скажи ему! – умоляющим тоном потребовала Анна Владимировна. – Дело не в сердце! – выкрикнул Ивлев. – А в чем? – Мне показалось, что он был не в себе. Взгляд мутный, речь заторможенная. – Под кайфом? – Утверждать не могу. Возможно, он был просто болен. Простуда там, жар… – Утверждать не можете? – Матвей взвел курок. – Не исключено, что Павел Константинович находился в неадекватном состоянии! – заявил Ивлев. Он говорил про ребенка, которого должна родить Наталья Севастьяновна. Мол, тот будет носить его фамилию… – А про дочь что сказал? – Ничего. – Вас не удивило, что она ничего не получила? – Текст завещания уже был готов, я всего лишь вбил его в форму… – А кто написал текст? – Наверное, он сам. – А если это сделала Наталья Севастьяновна? – Не знаю. Но если вы скажете, что она давила на него, то я готов буду это подтвердить. Матвей покачал головой, глядя на трусливого нотариуса. Сейчас Ивлев готов был подтвердить что угодно, но в суде он будет молчать. – А в каком состоянии находилась его жена? – Она-то нормальная была, хотя и волновалась. – Потому что знала, для чего вас вызвала? Ей была известна суть завещания? – Мне кажется, что да. По-моему, она даже говорила со мной по телефону не своим голосом. Волновалась так. Потом вроде успокоилась. – Может, она тоже под воздействием находилась? – Матвей щелкнул пальцами по горлу. – Мне кажется, от нее пахло спиртным. – Все-то вам кажется, Герман Данилович. Вы бы крестились, что ли. Значит, господин Власов находился под воздействием наркотических веществ? – Возможно. – Но уверенности у вас нет? – сдерживая насмешку, спросил Матвей. – Если она вам нужна… – Мне сейчас нужно от вас только одно. Пусть эта наша встреча останется в тайне. Власова не должна о ней знать. Истомин тоже. – Да, конечно. А кто такой Истомин? – Начальник службы безопасности ВПК-Банка. – Не знаю такого и говорить ему ничего не собираюсь. Власовой тоже. Матвей усмехнулся. У него не было никакой веры в благие намерения нотариуса. Лишь страх смерти мог надежно заткнуть ему рот. – Поверьте, я не один в этом деле, – заявил Самойлов. – Однажды вас уже остановили на проспекте Нахимова и спросили про завещание господина Власова. – Да… – Госпожа Власова ничего не должна знать. Иначе она примет меры. Тогда придется действовать и нам. Это будет значить, что мы с вами обязательно встретимся. Вы меня понимаете? – Да, понимаю. – В следующий раз я вам и слова не скажу. Вы меня не увидите. Только почувствуете. На мгновение. Я не изверг, и вы умрете быстро. – Нет, я никому ничего не скажу. – Да, и еще один момент. Насколько я знаю, госпожа Власова уже вступает в наследство, да? – Есть такое. – Вы ей помогаете? – Все проходит через меня. – Я понимаю, вы с этого хорошо имеете, но все-таки постарайтесь притормозить процесс. Состояние господина Власова должно перейти к законному наследнику. Поверьте, этот человек не обойдет вас своим вниманием. Вы не останетесь в убытке. А если нет, потеряете жизнь. Поверьте, это очень-очень просто. Мир огромный, а пуля маленькая. Прилететь она может откуда угодно. Спокойной ночи, Герман Данилович! Матвей по тросу вернулся на крышу, снял нехитрое оборудование и через соседний подъезд вышел во двор. Еще какое-то время он провел в машине, наблюдая за домом, но наряд полиции так и не подъехал. Впрочем, Ивлев мог обратиться к Истомину напрямую. Если бы Матвей был художником и решил создать портрет ангела смерти, то писал бы его с Артура Яковлевича Филохова. Лето на дворе, солнце истекает ультрафиолетом, а лицо у мужчины бледное как после инсульта. Будь он альбиносом, у него и глаза были бы бесцветными, а они черные как уголь под котлами со смолой в преисподней. Поднеси к этим глазам зажженную спичку, и они вспыхнут адским огнем. Черты лица у Артура Яковлевича необычные, удлиненные, заостренные. Брови начинаются у самых висков, плавно переходят в линию носа, острого, хищного. Да и профессия у него самая что ни на есть – патологоанатом. Матвею пришлось потрудиться, чтобы выйти на него. Эксперт стоял на перроне метро. На фоне огромного черного зева он смотрелся очень живописно, но Матвей незаметно подошел к нему вовсе не для того, чтобы сказать об этом. Филохов задумался, и его заметно тряхнуло изнутри, когда над ухом вдруг раздался спокойный чеканный голос. – Артур Яковлевич, у меня к вам всего лишь один вопрос. Вы не бойтесь, все хорошо. – Матвей крепко взял мужчину за руку и не позволил ему отойти от края пропасти, в которую он мог бы столкнуть его. – Кто вы такой? – Патологоанатом попытался вырваться, но хватка у Матвея была железная. – Частный детектив. – Самойлов сам отпустил руку. – Что вам нужно? – Вы вскрывали труп гражданина Власова Павла Константиновича, председателя правления ВПК-Банка. Он умер от острой сердечной недостаточности. – Вы что-то путаете, молодой человек. Из тоннеля выплеснулся поток прожекторного света. Тут же под затухающий перестук колес и гул электромотора выкатился локомотив подземного поезда. Матвей схватил Филохова, но потянул его в обратную сторону от рельсов. – Власова отравили, но вы обнаружили вовсе не яд, а следы наркотиков. – Самойлов продолжал удерживать эксперта и пристально, с подавляющим спокойствием смотрел ему в глаза. |