Онлайн книга «Асы. «Сталинские соколы» из будущего»
|
Комэск посмотрел на часы: – Еще три минуты есть. Старлей закурил папиросу и уставился на взлетную полосу. Оба молчали. Потом комэск вновь взглянул на часы: – Все, время вышло. Не вернутся ребята, только если пешком… Покажи на карте, где сбитые самолеты видел. Иван определился по карте и ткнул пальцем: – Вот здесь, в радиусе двух километров – все четыре. – Немного восточнее места штурмовки, – вздохнул комэск. – Э-хе-хе, пойду к командиру полка докладывать о вылете, о потерях. Но на следующий день зарядили дожди, и полетов не было. Механики и техники возились с самолетами – у них работа была всегда, в любую погоду. Землянки для личного состава к этому времени уже соорудили, но в них было сумрачно и сыро. Иван лежал на деревянном настиле, предназначенном для ночлега, и изучал карту района полетов – не так просто запомнить ориентиры, если районы штурмовки постоянно меняются. Получалось, что очередной район находился в двухстах километрах от аэродрома базирования, и сто – сто двадцать километров по фронту. У немцев в плане дела обстояли лучше. Каждой эскадре давалось узкое направление действия – так проще запомнить ориентиры. Даже для тактики и разведки легче. Например, за ночь появились стога сена на лугу. С чего бы это? Не танки ли это замаскированные? А у нас каждый вылет – фактически на новую местность, потому что не хватает самолетов и пилотов. Моросило и на другой день, и на третий… Иван уже намеревался вздремнуть после обеда, как распахнулась дверь и на пороге возник сержант из третьего звена. – В штаб звонили! На передовую к нашим пилот вышел. Фамилию не назвали, сказали – из штурмовиков. Комэск за ним на «полуторке» поехал. Иван поднялся, опоясался ремнем. Кто бы это мог быть? Он направился в штаб полка. Здесь уже были двое пилотов из их эскадрильи. – Привет! Какие новости? – Кто-то из наших перешел линию фронта. – А фамилию не назвали? – Нет. Просили машину прислать и представителя, чтобы опознал. – Тогда будем ждать. Штаб полка располагался в единственной деревянной избе в округе – раньше тут был хутор. При приближении фронта люди эвакуировались. Сержанты отошли в сторону и уселись под навес у хозяйственных построек. Похоже, бывший хуторянин хранил здесь дрова на зиму. Дождик противно моросил, влага скапливалась на ветвях деревьев, под которыми стоял навес, и время от времени каплями падала на его крышу. – Комэск говорил, что ты двух «мессеров» сбил. Правда? – Свидетелей нет. А нет подтверждения, стало быть – и не запишут на счет. – Плохо. Да ты расскажи, как дело было. Иван коротко, в телеграфном стиле, пересказал. – Повезло тебе, могли сбить. – Могли. Отсюда вывод: башкой надо крутить на триста шестьдесят градусов, коли жить хочешь. – Не получается пока, у меня налет на «Иле» двадцать часов, – пожаловался Игнат. – У нас у большинства такой, – вмял каблуком окурок в землю Владимир. – Сбивать будут, пока без истребителей прикрытия летать будем. На крыльцо вышел политрук. – Товарища ждете? – Так точно! – Звонили только что. Карпов его фамилия! – Спасибо. Может, и второй выйдет? – Приедут скоро. Политрук ушел. Фамилия Виталия была Карпов. Бывший истребитель, имевший налет больше, чем у них троих, вместе взятых, а вот сбили… Через час пришла «полуторка». Кто-то из армейских дал сержанту накидку, иначе в открытом кузове он промок бы насквозь. Едва Виталий выпрыгнул из кузова, ожидавшие его пилоты крепко обняли собрата и стали хлопать по спине. Однако комэск пресек братания: – Идем к «особисту», положено. Потом ко мне в землянку, доложишь, как и что. – Есть. Как под конвоем, комэск отвел Виталия к «особисту» – тот занимал комнату в избе. Ждать пришлось долго, больше часа. Но Иван помнил свои злоключения и был рад, что Виталия не посадили под замок. Хоть и очень недолго, но все-таки он был на оккупированной земле, а к таким относились с подозрением. Уже вчетвером они направились к землянке комэска. – Разрешите? – Садитесь. – Комэск достал фляжку, кружки и разлил водку. – С возвращением, сержант! Они чокнулись, выпили, закусили хлебом и куском селедки. – А теперь давай подробно, сержант. И Виталий рассказал, как он штурмовал вместе со всей группой, как «мессер» подловил его на выходе из штурмовки. Зашел в хвост сверху, дал очередь, и хвост у штурмовика практически разва-лился. – Еле фонарь кабины открыл, заклинило в направляющих. Думал – все, хана мне! – Виталий затянулся папиросой. – Откуда только силы взялись, рванул так, что жилы затрещали. Выпрыгнул, парашют раскрыл – высота уже небольшая была. Сам видел, как «мессер» вираж сделал, а потом кто-то из наших его из пушек развалил. – Это ты его благодари. – Комэск кивком головы указал на Ивана. – Наказал он твоего обидчика. – Да? – удивился Виталий. – Ловко! Как на истребителе. А потом штурмовики сместились, и за ними еще один «мессер» проскочил. Только я уже не видел, чем дело кончилось. Вдалеке, в той стороне, падал еще один самолет. Только не разглядел я чей, далековато. Да и некогда мне было. Как от лямок освободился, сразу на север побежал. Подумал – немцы, если искать будут, в первую очередь это направление перекроют. Два дня пробирался. – Немцев видел? – спросил Игнат. – Издалека, метров за сто. Мимо на мотоцикле проезжали. – А к нашим как попал? – По земле, ползком. Немцы свой передний край ракетами освещают. Я момент улучил, через траншею перемахнул – а там на пузе. Как ракету осветительную пустят, лежу неподвижно. Под утро уже к нашим выполз. Так меня часовой чуть не пристрелил, за немца принял. Потом в штаб батальона доставили, созвонились. А уж затем товарищ комэск приехал. – Повезло тебе. А Фадеев не вернулся… – Может, выйдет еще, если не погиб. А каждый про себя подумал: «Или если в плен не попал». Только все промолчали. Комэск разлил по кружкам остатки водки из фляжки: – Давайте за победу! Трудно сейчас, но верю – одолеем фашистов. Они снова выпили, закусили. После селедки захотелось воды. Внезапно распахнулась дверь, в землянку вошел политрук, потянул носом: – Пьянку устроили? – Лицо его налилось багрянцем. |