Онлайн книга «Асы. «Сталинские соколы» из будущего»
|
Проснулся Иван уже в сумерках. – Ну и здоров ты спать, старшина! Мы тебе обед оставили, остыл давно. Снедай. М-да, когда же бортмеханик спит? Иван встал, размял затекшие мышцы, умылся. Прошел к столу, поел холодного супа, макароны по-флотски, запил все это жиденьким чаем. Зато увидел на куске хлеба – белого! – кусочек масла. Он не успел доесть, как снаружи послышались звуки музыки. Иван пробыл на войне год и два месяца, но музыку слышал впервые. Нет, конечно, когда он слушал по радио сводки Совинформбюро, передавали песню «Вставай, страна огромная…». Как-то раз духовой оркестр играл «Прощание славянки» – это в Ваенге было. А тут – вальс «На сопках Маньчжурии». Иван вышел из дома, как был, в нательной рубахе и кальсонах, потому как ни одной женщины он здесь ранее не видел. И попал впросак: за углом дома, на табуретке, стоял патефон. Там же были девушки, молодые женщины – аж четверо. Они разбились на две пары и кружились в танце. Все в форме – юбках, гимнастерках, сапогах. А тут – явление Христа народу, Иван в исподнем. Немая сцена! Женщины перестали танцевать. – Вот и кавалер, девчата! – Хоть бы ремень надел, а то кальсоны спадут! – И хорошо! Поглядим, если есть на что! Они бы еще продолжили подначивать Ивана и насмехаться над ним, да он не дослушал и опрометью кинулся в дом. Оделся-обулся по форме, но, чувствуя некую неловкость, стыд, выйти не смог, щеки полыхали огнем. В комнату вошел Илья: – Чего сиднем сидишь? Сегодня полетов не будет. К девушкам шел бы, потанцевал… – Откуда тут женскому полу взяться? – Так летчицы же! Экипаж Ли-2, рядом с нами на стоянке стоит. – Весь экипаж женский? – А ты не знал? – Так они и в немецкий тыл летают? – Так же, наравне с мужиками. А командиром у них боевитая такая, палец в рот не клади. До войны на пассажирских самолетах летала, в гражданском флоте. А остальные – кто откуда. Второй пилот летчиком-инструктором была, Галиной зовут, бортмеханик – Ирина Мячина, курсы в Горьком закончила. Олеся, борт-стрелок, – из-под Харь-кова. – Ты, как я посмотрю, со всеми знаком. – А то! Да ведь они в соседней комнате квартируют. Так что не удивляйся, ежели на веревке за домом белье женское увидишь после стирки. – Белья не видел. Музыку услышал и вышел, как был, – в исподнем. Обсмеяли только. – А ты не ходи как чучело. – Так предупреждать надо! – И клинья не подбивай. Нюра, командир ихний, за девчатами как мамаша смотрит. В случае чего и в глаз засветить может, были прецеденты. – И в мыслях не было! – помотал головой Иван. – Правильно. Девкам-то на войне тяжелее, чем нам. А тут еще каждый норовит под юбку заглянуть. А сходить потанцевать можно, не возбраняется. Но Иван не пошел, а открыл окно и стал слушать музыку. Господи, как, оказывается, давно он ее не слушал! Увлекался раньше роком, Макаревича слушал, Шевчука, Цоя, а о вальсах-мазурках слышать не хотел. А тут услышал вальс, и сердце растаяло, душа музыки запросила. Да не Цоя или Гребенщикова, а напевное что-нибудь, вроде «Вьется в тесной печурке огонь…». Патефон смолк, и девушки начали петь. Голоса у них были хорошие, звонкие. Спели «Синий платочек», потом уже военную, про танкистов – «Моторы пламенем объяты, а башню лижут языки…». Иван слушал-слушал и потихоньку сам начал им подпевать. Вдруг снаружи раздался голос: – Что же это вы один сиднем сидите? Голос у вас хороший, присоединяйтесь. В окно заглянула девушка, одна из тех, кто танцевал вальс. Иван смутился и замолчал. Он зачастую пел у себя раньше, в свое время. Пел в полете, когда летал один – на штурмовике, возвращаясь с задания. А вот в «Бостоне» молчал, не один в салоне был. – Меня Ириной зовут, – представилась де-вушка. – Скворцов Алексей, старшина! – Иван встал в полный рост. Девушка засмеялась: – Фу, как официально! Мы не в строю. Ивану было неудобно за выход в кальсонах, и он подумал, что, если выйдет сейчас, его снова засмеют. Но девушка не отставала: – А вы какие песни знаете? – Военные, какие же еще? Я на войну с института попал, со второго курса, – начал Иван и тут же, как говорится, прикусил язык. Не стоит о себе рассказывать. Ведь старшина Скворцов в институте не учился, как бы не спалиться. – Я до войны тоже училась, в библиотечном техникуме. Я горьковчанка. А вы новенький? Я раньше вас не видела. – Раньше меня здесь не было. Я на Севере служил, на американских «Бостонах» летал. Когда сбили, сюда направили, в ЗАП. Тут меня капитан присмотрел, сказал – у второго пилота язва открылась, в госпитале он. – На Севере? Ой, как интересно! Только страшно. – Война везде одинакова. – А если над морем собьют? – Нас и сбили над морем. Бортстрелка еще в воздухе с «худого» расстреляли, а мы со штурма-ном выпрыгнули. Он в воде замерз, буквально несколько минут помощи не дождался. А я – вот он. – Насмерть замерз? – поразилась девушка. – Ну да. При тех температурах человек может продержаться в воде минут пятнадцать-двадцать, и все. – Вам повезло. – Наша подлодка рядом всплыла, случайно, для подзарядки аккумуляторов. Меня на палубу подняли. Немного припоздали бы – и все, конец. – Ужас какой! Над землей летать лучше. – Лучше, не спорю. Я службу подводников вблизи, изнутри увидел. Вот где сложно! Я на Ил-2, на «Бостоне» возвращался: на одном двигателе, фюзеляж в дырах – но до аэродрома дотягивал. А представь себе подлодку! Глубинная бомба рядом разорвется – и весь экипаж гибнет. Там парашютов нет. Вот кто герои! – А у вас почему наград нет? – полюбопытствовала Ирина. – Не сподобился. На штурмовиках летал – в госпиталь попал. На «Бостонах» – сбили, в ЗАП отправили. А для начальства с глаз долой – из сердца вон. Не исключено – не лучше других летал, потому и не отметили. – Обидно? – Нет, я обиды не держу. Не за награды воюю – за страну. – Я тоже добровольно пошла – на курсы. Хотела в снайперы – не взяли, на медсестру опоздала, курсы уже половину программы прошли. Из-за окна, совсем рядом раздался голос – женский, властный: – Ирина, вот ты где. Опять кавалера нашла? – И поговорить нельзя! – Ирина насупилась. – До свиданья, увидимся еще. Девушка ушла. Сколько их таких – милых, домашних, не изведавших любви – воюют сейчас на фронтах и в партизанских отрядах? Обидно и жалко, что не все вернутся домой. Ладно – мужчины, это их святая обязанность – защищать дом, семью, страну. |