Онлайн книга «Асы. «Сталинские соколы» из будущего»
|
– Враг народа? – ухмыльнулся Тихон. – Да ты, товарищ пилот, ешь рыбу-то! Небось в армии такой не попробуешь! Тихон взял кусок муксуна, откусил. О-о-о! Божественный вкус! Малосоленая, во рту тает. Он вмиг съел кусок, а Головчанский вновь плеснул коньяка в стаканы. – Никакой я не враг, – помедлив, ответил он Тихону. – За недальновидную политику расплачиваюсь. – Это как? – не понял Тихон. – Давай выпьем. Завтра и послезавтра погода нелетная, барометр совсем упал. Так что сидеть вам здесь, на самом краешке земли, еще как минимум два дня. – Давай! За что? – За то, чтобы Гитлера быстрее разгромить! Они снова соединили стаканы, выпили. Под вареную картошку рыба шла легко. – Вкуснотища! Сто лет такой не пробовал, – промычал с набитым ртом Тихон. – А парням моим оставить? Матвей засмеялся: – Они сейчас самогон пьют точно под такую же рыбу. А то, может, и получше… Так что за них не переживай. У нас народ хлебосольный, гостей встречают как положено, тем более – авиаторов. Завоз продуктов у нас только летом, зимой лед, шторма. Не успеют завезти муку, или соль, или, к примеру, масло подсолнечное – беда. Особенно плохо без соли. Запасов рыбных не сделать, шкурку песца не сохранить, а мех-то – он получше любой валюты будет, всегда в цене. Тихон хоть и устал, хоть и в сон его клонило, да еще и выпил слегка, слова Матвея о политике верхов запомнил. Смелые слова! Если такие до НКВД дойдут – припаяют Головчанскому новый срок, и сидеть недалеко – лагерь заключенных рядом. Хотя чем его жилье и быт от их отличаются? Только что конвоиров нет и рыбкой себя побаловать можно. Природные условия суровые. Сейчас июнь, а на улице едва ли пять градусов тепла. И ничего удивительного – полярный круг рядом. Тосты повторялись, и коньяк быстро закончился. Однако Матвей принес из сеней бутылку водки: – Хранил две бутылки на случай победы. Да ладно, еще найду. – Жив буду – заброшу, – кивнул Тихон. – Да еще если в эти края отправят. Мы ведь все больше на запад от Мурманска работаем, на Петсамо, Киркенес. – Тьфу! Петсамо! Печенга это, всегда русской была! Матвей налил по полному стакану водки. Водка не коньяк, по полста граммов не пьют. Выпили и коньяк, и водку, а пьяными не были – закуска хорошая была. Матвей взглянул на ходики: – О, прости, у меня скоро сеанс радиосвязи – надо показания приборов посмотреть и передать. Вот вроде взять мой пост. И неказистый, и от цивилизации далеко, а из десятков и сотен таких постов общая картина складывается. Не будет от меня данных – и неизвестно, предскажут точно погоду или нет. Так что каждый человек на своем месте добросовестно исполнять свой долг обязан. – Ты метеоролог? После совместной выпивки и трапезы они незаметно перешли на «ты». – Нет, топограф. Матвей накинул свой брезентовый плащ. Тот высох и шуршал, гремел, как жестяной. Не было Матвея с четверть часа, а войдя, он снял плащ, отряхнул его. – Ветер усиливается. Я на причал сходил. Волна поднимается, но аэроплан твой хорошо принайтован. Матвей прошел в комнатушку, где находилась рация. После зашифровки данных он недолго постучал ключом, а потом предложил: – Давай спать, устал я что-то. Утром сеанс связи, как бы не пропустить. Два раза подряд на связь не выйду – это сигнал для наших, на пост нападение было. Для Тихона такие сведения были внове. – Ложись на мой топчан, – предложил Матвей. – А ты как же? Негоже гостю непрошеному хозяйское место занимать. – А я на печи. Тепло, матрац там есть – так и мягко. Матвей вышел в пристройку и заглушил дизель. Сразу же погас свет, наступила тишина – только ветер за окном завывал. Утром Тихон проснулся от стука ключа – Матвей морзянкой передавал сведения. Он взглянул на часы – шесть утра. Подумал, что полета не предвидится и, следовательно, можно поспать подольше. Уснул тут же. Разбудили его в девять часов члены экипажа. Физиономии у всех были помятыми, видно – пили полночи. – Какие будут приказания? – поинтересовался штурман. Тихон бросил взгляд на стол – пустые бутылки, закуска… М-да, нехорошо… Командир для подчиненных образцом для подражания являться должен, примером – как устав гласит. Он выглянул в окно. Мало того что дождь не прекратился, так периодически еще и снежные заряды в стекло били. – На сегодня полеты отменяются, отдыхайте. Григорий, Иван, осмотрите швартовы. Если ослабли – подтяните. Экипаж, громко топая сапогами, вышел. Тихон взглянул на себя в зеркало. Ну да, физиономия ничуть не лучше, чем у штурмана или других парней. А и пусть, надо же отдохнуть и душой, и телом, погода нелетная! Понятно, рапорт писать придется, так ведь метеорологи давали плохой прогноз погоды по всему району полетов. Наверняка он не один такой. – Завтракать будем? – предложил Матвей. – Будем. – Только под самогон. – Годится. Не столько выпить хотелось Тихону, сколько пообщаться с Матвеем. Занятный человек, есть в нем какая-то тайна, да и недосказанность во вчерашнем разговоре осталась. Матвей накрыл на стол. – Ты не куришь? – спросил он Тихона. – Нет, вредная привычка. – А я курил, года четыре как бросил. Так тянет иногда. – Тут воздух свежий, чистый – зачем его портить? – Верно! Ну, по первой… Они выпили без тоста, и Тихон накинулся на рыбу. В армии такой не дают, хотя море – вот оно, под рукой. И выращивать не надо, только лови. Но мало-мальские годные для этого посудины переоборудованы под военные суда – под те же малые тральщики. А рыбаков в армию призвали. На деревянных баркасах, под веслами и парусом, как в старину, ловят рыбу инвалиды, подростки и те, кто по возрасту уже не подходит. Тяжелый труд, опасный, но артели план по рыбодобыче дают. Тихон не выдержал: – Матвей, ты вчера упомянул, что тебя за чужие ошибки в лагеря упекли. – Так и есть. Любопытно? – Есть интерес. – А не стремно с бывшим врагом народа говорить? – Нет. А под муксуна и вовсе хорошо. Матвей плеснул в стаканы самогона. Первач, чистый, как слеза, но крепкий. Махнул полстакана разом, не закусил, только желваки заходили. – Что ж, коли интерес есть, слушай. Только в своих же интересах помалкивай. А то, как и меня, органы заграбастают – за очернительство. |