Онлайн книга «В жару»
|
– Эхе-хе гриб, грибочек, и какой симпатичный! А на нем сидит гусеница, синяя, ого-го! А что это вы делаете, синяя гусеница? – Сижу, курю… Постой, а почему, собственно? Ты кто такая? – Не знаю, сударыня, то есть знаю, кто я была утром, но с тех пор… – Ты в своем уме? – Не знаю, может быть, в Мэри-Эннином… – Не понимаю… – А я и сама не понимаю – столько превращений! Кто хочешь, собьется! Вынырнувиз-под одеяла – глотнуть немного воздуха, – Иван с отвращением взглянул на экран – финальная сцена, в которой главный герой взял со стола электрический нож и принял решение, и вот-вот наступала уже жуткая развязка, вынудила почувствовавшего подступающую к горлу тошноту Ивана спрятаться обратно. – Это просто ты путаная девочка… Время, казалось, замерло, застыло, но в какой-то момент совершенно уже занедуживший, совершенно расклеившийся уже Иван услышал, как открылась входная дверь, а через минуту в комнате появился Николай. – Ну что? Крючит тебя? – он зажег притаившийся в углу торшер. – Угу, – пытаясь выдавить из себя улыбку, ответил Иван. – Еще бы. Ого! – Николай прижал ладонь ко лбу Ивана. – Температурка у тебя, дружочек, высокая. – Болит? – Угу, – озноб пробивал Ивана насквозь, и при этом ему казалось, что множество натянутых внутри него струн начинают лопаться, рваться одна за одной. – Где болит? – Везде… – еле слышно ответил Иван. – Хочешь еще? Будешь терпеть? – выражение лица Николая снова сделалось суровым. Он присел рядом с Иваном на диван, и, чуть склонившись, приподнял его голову. – Да, – прошептал Иван. – Какой же ты… – Пор-ро-сенок… – Красивый, блядь!.. Нет, ты уж смотри. Смотри на меня, я сказал! – Николай потянул Ивана за волосы. – Нравится тебе? Все еще нравится тебе, когда вот так тебя распинают? – Да. – Любишь меня? – еще сильнее натягивая волосы Ивана, прошипел Николай. – Люблю. Николай отпустил Ивана и поднялся. – Что будешь есть? – лицо его вновь приняло обычное свое внимательное, чуть надменное выражение. – Мясо будешь? Стейк поджарить? Яичницу? – Угу, – кивнул Иван в ответ, хотя сомневался в том, что сможет проглотить хотя бы кусочек. – Шампанское? Водку? Коньяк? Вино? – шутливо продолжал Николай. Иван отрицательно мотнул головой. – Такое? – Николай вытащил из кармана пиджака продолговатую цветную упаковку. – Да… Хорошее, – стуча зубами, ответил Иван. – Уколешься или уколоть? – Уколюсь… нет, уколи, пожалуйста, – снова вымученно улыбнулся Иван, сотрясаясь всем телом. – Руки вымою, подожди… – Да замолчишь ты, поросенок?! – Осторожно, вы попадете в ребеночка! – А я в него и мечу! Недолет! Перелет! – Хряу-у-у-у! – Осторожно. Ой, бедный носик, тебя засыпали перцем, закидали кастрюлями, перченый ты мой мальчик. – Да, кстати, герцогиня, королева прислала вам приглашение на вечерний крокей. – Где оно? – Вот. – Держи! – Хряу-у-у-у! – Ой, да разве можно так кидать ребеночка?! – Этого? Можно! – Побегу переодеваться. Где моя форма?! – А ну-ка я ей вслед!.. Ух, опять мимо! Это все перец, э-э-э так глаза и ест. А ну, все вон отсюда! Воо-он! – Какие все грубияны! Пошли, мой маленький. – Хрю, хрю, хряу! – Ой, да чего ж ты так брыкаешься – растопырился, как морская звезда! Надо взять его с собой – через денек-другой они его здесь прикончат! – Хря, хря, хряу-у-у-у! – Выражай свои мысли как-нибудь по-другому. – Хряу-у-у! – Ну-ка, ну-ка, дай-ка я вгляжусь в твое лицо… Батюшки! Да он стал поросенком, – довоспитывались!.. Ну-ка, становись на ножки, беги… А как поросенок он очень даже мил… [51] Через несколько минут Николай вернулся с большим, наполненным розоватой жидкостью, шприцем и ватным, смоченным водкой диском в руках. – Там иголка… длинная очень… – стуча зубами, объяснял Иван, – но ее нужно глубоко вводить… – С размаху или плавненько? – хищно улыбнулся Николай, откидывая край одеяла и оголяя трясущееся бедро. – Коля… – простонал Иван, прикрывая ладонью глаза – ему казалось, что от нервного перенапряжения и боли он сейчас же потеряет сознание, – не могу больше… не могу… с-с-с-с-с-с, м-м-м-м-м-м… – А ты как думал, будет? – как обычно, строго, но совершенно не ласково спросил Николай, медленно вводя лекарство. – Так себя поломать, изувечить. Это тебе не в машине расплющиться и не с лошадки брякнуться. Дурак, – сердился он. – Вы-выключи, пожалуйста… невозможно уже, – страдальческим голосом попросил Иван. Выполнив просьбу, Николай вышел из комнаты, в которой, такие долгожданные для Ивана, воцарились, наконец, тишина и темнота. Закрыв глаза, он лежал в этой тишине-темноте, прислушиваясь к доносящимся с кухни звукам. Шквырчало на сковородке мясо, шумно лилась вода из крана, падали в мусорное ведро скорлупки от яиц, и те тоже затем шквырчали, и тихо и нежно струилась из динамиков босанова [52] … * * * «– Хорошо тебя развинтило, принцесса. – Не то слово…» – Не будешь больше? – Не лезет, – Иван протянул Николаю тарелку с остатками яичницы и почти целым куском говядины. – Мяса-то поешь еще, с кровью же, как ты любишь. – Не, не могу… щас вырвет. Николай забрал тарелку и уже сделал шаг от кровати, но Иван схватил его за руку и хрипло и жалобно спросил: – Кто я теперь для тебя, Коля? – Не решил еще, – огрызнулся тот и посмотрел на Ивана устало и раздраженно, но тут же сразу ласково. – Спи давай, – он хотел было освободить руку, но Иван удержал его. |